– Кажется, я упоминал о важности границ, – сказал Ардент.

Разрозненные географические фрагменты лежали в беспорядке на полу и свисали с полок. Маррилл прижимала к груди кота, пережёвывающего остатки маленького дома. Колл смахнул в сторону несколько зацепившихся друг за друга планет с тремя кольцами и потёр ушибленную ногу. Фин присел на корточки рядом с открытой дверью, перегородив табуну слонов путь на палубу, где вулкан уже закончил извергаться.

– Рамка была бы очень кстати, – заметил Ардент, отпихнув носком слегка запачканный риф.

Вот только сколько у них уйдёт времени на её поиски?

– Есть идеи, где она может быть? – спросил Фин.

Колл вытянул над головой руки.

– Спроси птицу, – зевнув, ответил он и рассеянно почесал ключицу в том месте, где из-под края рубашки проглядывал краешек татуировки.

Ардент кашлянул, не отрывая внимательного взгляда от капитана. Что-то привлекло его внимание, но Фин не представлял, что это могло быть.

Колл перестал чесаться, но руки от татуировки не убрал. Уголки его рта напряглись.

– Почему бы вам двоим не подышать свежим воздухом, пока мы с Коллом тут не приберёмся? – предложил Ардент нарочно весёлым и безмятежным голосом, прозвучавшим немного вымученно.

Маррилл, подавив зевок, и так уже направлялась к выходу.

– А ещё лучше вздремнуть, – пробормотала она.

Фин хотел возразить, но под взглядом Колла прикусил язык. Тот встал у стены и скрестил на груди руки.

– Сладких снов, – сказал капитан, не оставляя Фину иного выбора.

Тот кивнул.

Фин с Маррилл спустились к каютам. К тому моменту, как его уставшая голова наконец коснулась подушки, он уже думать забыл о Колле и обо всём остальном и немедленно провалился в сон.

* * *

Фин зевнул и потёр глаза. Судя по всему, снаружи была ночь, холодная и тёмная. Три стены его каюты теперь выглядели как бескрайняя водная гладь, а четвёртая напоминала далёкие ночные огни Пристани Клучанед, какой он увидел её впервые. На потолке подмигивала лента звёзд, одна из них горела особенно ярко. Фину снова снилась мама.

Он потянулся под одеялом. Неужели он правда проспал весь день?

Из высокого круглого окна лился странный мерцающий свет. Но это были не золотые отсветы Пиратской Реки, этот свет был зелёным… или голубым? А может, оранжевым? Фин постарался собраться с мыслями. Где это они?

Стоило ему откинуть одеяло, и его обуял жуткий холод. Не предрассветная свежесть и даже не леденящие ветры Пристани, то был самый настоящий беспощадный мороз. Такой, что ты даже поначалу его не ощущаешь, потому что он сковывает сам себя. Фин согнул и разогнул пальцы – они так окоченели, что едва слушались.

Он выскользнул из постели и сунул ладони под мышки для согрева. Каждый выдох вырывался изо рта густыми облачками пара. Он почти ожидал, что они застынут и со звоном упадут на пол. Фин стянул с кровати одеяло и потуже в него завернулся.

Полированные доски коридора покрывал тонкий белый слой изморози, в воздухе что-то загадочно пощёлкивало. Снег хрустел под ногами, пока он поднимался по лестнице, волоча за собой одеяло. Проходя мимо дверей, он сообразил, откуда раздавалось щёлканье – это выкованные в виде лиц молоточки стучали зубами о латунные кольца.

С золотых перил лестницы свисали сосульки. Фин осторожно ткнул в один пальцем и пошёл дальше.

В каюте было холодно, но шагнув на верхнюю палубу, он словно врезался в стену. Фин отшатнулся и едва не упал назад в люк. Но его поразила не только стужа – небо было в огне.

Была ночь, в этом можно было не сомневаться, но поверх небесной тьмы кто-то будто набросил светящуюся вуаль. Глядя на неё, Фин на секунду забыл о пронизывающем до костей холоде. Вуаль танцевала, ярко-зелёные полосы вальсировали и превращались в тёмно-фиолетовые, а голубые в зажигательном ритме сменялись оранжевыми. Вот что за странный свет лился в окно его каюты.

– Фин! – услышал он голос Маррилл.

Он с трудом заставил себя оторвать взгляд от огней. Маррилл ковыляла к нему по палубе, укутанная в толстое шерстяное пальто. Она улыбалась, но веки у неё припухли. На щеке поблескивала замёрзшая слеза.

– Смотрю, ты принарядился, – сказала она, кивнув на одеяло.

Он опустил на себя взгляд.

– А, это? Только для особых случаев.

Она улыбнулась, но в её глазах стояло страдание.

– Что-то не так? – спросил он.

Маррилл провела рукой в пушистой варежке по лицу.

– Всё нормально. Просто волнуюсь за маму. Особенно сейчас, со всем этим надвигающимся концом света.

Она громко шмыгнула и попыталась засмеяться, но не вышло.

Фин приподнял было руку, но в итоге она опять неловко повисла. Он пока ещё не освоил науку утешения.

– Ну, знаешь, если миру так и так конец, почему бы нам не заглянуть в трюм? – Он многозначительно подёргал бровями.

Уголок рта Маррилл приподнялся.

– И нельзя забывать о припасённом мной сочном щупальце, – добавил он, доставая из поясной сумки фрукт с прилавка Щурящейся Дженни. – Он ещё не созрел, но если бросить его за борт, уверен, выйдет умопомрачительный воющий взрыв.

К этому моменту она уже в голос хохотала, и у Фина потеплело в груди.

– Только не это! – Затем она посерьёзнела. – Спасибо, Фин.

Он кивнул. Сердце словно распухло, и Фину стало трудно дышать.

– Всё будет хорошо, Маррилл. Я обещаю. – Он убрал щупальце назад в сумку и выждал секунду. – Так насчёт трюма…

Она замахнулась на него, и он отпрянул. Смеясь и подразнивая друг друга, они отошли к перилам, и застыли, уставившись на открывшиеся перед ними просторы.

– Ого, – выдохнул Фин.

Мимо «Кракена» проплывали огромные айсберги, некоторые даже больше самого корабля. Они отражали разноцветные небесные огни, создавая иллюзию, будто весь мир светился. Время от времени слышался глухой треск, и мгновением позже часть какого-нибудь ледяного островка с шорохом и плеском обрушивалась в воду.

Пиратская Река теперь напоминала стремительную реку, бегущую по узкому руслу посреди снежной долины. Вскоре айсберги сменились ледяными утёсами, и грохот от трескающегося льда зазвучал чаще.

Впереди по широкой дуге пролетела Роза, указывая им путь.

– Где мы вообще? – спросил Фин.

Подошедший к ним Ардент задумчиво хмыкнул.

– В Кристаллотенистых Пустошах, если я не ошибаюсь. А я не ошибаюсь, смею заметить. Редкие корабли заплывают сюда, большинство быстро промерзают насквозь и идут ко дну или оказываются погребёнными под снегом или расплющенными ледяными скалами.

Заметив отразившийся на их лицах ужас, он отмахнулся.