разглядеть лишь едва уловимое свечение, потому что мы находимся в постоянном контакте с магией, — женщина встала и отряхнула руки от золы. — Но ты — совсем другое дело. Сейчас ты похожа на огромный горящий факел посреди тёмного леса. Тебя видно издалека. Если на стороне охотников есть хоть одна ведьма, они найдут тебя, куда бы ты ни пошла.

Марта вытянула руку вперёд и посмотрела на свои голые пальцы. Обычные. Ни чуточку не светящиеся.

— Я ничего не вижу, — вслух произнесла она.

— Конечно, не видишь! Похоже, твоя мать научила тебя выжигать следы магии. Всё, что я смогла узнать о Грабсах, так это то, что след от вашей магии другой.

— Если я применяю свою силу, на коже появляются чёрные отметины, — честно призналась Марта.

— Интересно, — протянула Кеторин. — От нашей магии таких пятен не остаётся — она разливается равномерным свечением по всему телу. Это мне и непонятно. Сейчас я вижу в тебе магический след, но не тот, который остался после парка, хотя и его слабые остатки присутствуют. Сейчас из тебя хлещет светом. Мягким таким… Мне начинает казаться, что Грабс — это род ведьм, привязанный к какому-то другому источнику силы, нежели мы.

Кеторин рассуждала, наматывая круги вокруг костра, дым от которого наполнял комнату и тонкой струйкой поднимался к потолку.

— Я пыталась расспросить Джослин, но она нема, как рыба. Всё, что она мне сказала, так это оставить тебя в покое. Говорит, твоя сила до добра не доводит. Хотя скорее всего она просто не хотела, чтобы я втягивала тебя в свои делишки.

Слова хозяйки «Ведьминой обители» Марту нисколько не удивили. Она и сама никогда не считала свою силу добрым даром.

— Но я так не считаю! — строго парировала Кеторин. Казалось, она пыталась оспорить слова женщины, которой здесь не было. — Магия никогда не была злом или добром в чистом виде. Она всегда инструмент. Ладно, что-меня занесло. Нужно сначала защитить тебя, спрятать твой магический след от лишних глаз и разобраться с культом фанатиков — и вот тогда мы сможем спокойно заняться твоей силой и разгадать загадку Грабсов, которая не даёт мне покоя.

Кеторин пожала плечами и улыбнулась.

— Снимай пальто! Сейчас здесь будет очень жарко.

Час спустя Марта думала о том, что лучше бы она пошла в сауну — настолько здесь было душно и жарко! Пот стекал по спине, уже давно пропитав рубашку насквозь. Безумно хотелось пить, но Кеторин не отпускала её, заставляя наблюдать за процессом, подмечая малейшие детали. Что положила? В каком количестве? На какой минуте помешала? Сколько раз помешала? Какого цвета пар?

И Марта отвечала, хотя клубящийся по всей комнате зеленовато-серый туман она с натяжкой могла бы назвать «паром». В какой-то момент цвет пара изменился. Но Марта этого не заметила, и Кеторин отчитала её точно так же, как и Джуди, просыпавшую семена мака, которая теперь елозила по всему полу, пытаясь их собрать. Задачка не из простых — найти маленькие чёрные семена на тёмном полу, да ещё и в зеленоватом смраде, от которого слезились глаза.

Марте только и оставалось надеяться, что зелье, которое кашеварила Кеторин, было не просто защитным, а непробиваемым. При другом раскладе она просто не смогла бы понять, зачем участвует в этом ужасном мероприятии, которым вполне можно пытать людей.

Но Кеторин была серьёзна и собрана. Она не сделала ни одного лишнего движения, не сказала ни одного лишнего слова. Чёткая, как часы. Этим нельзя не восхищаться.

Марта облизала пересохшим языком солёные губы и спросила:

— Долго ещё?

Кеторин достала нечто из склянок, которые в процессе приносила Джуди. Этим «нечто» оказался рыбий плавник. Кеторин бросила его в котёл. Раздалось громкое «пуф», и над котлом поднялось изумрудное облачко в форме гриба. Кеторин просияла:

— Готово! Джуди, неси склянки, будем разливать.

Марта наклонилась над бурлящим котлом и вдохнула пары. Аромат был тошнотворным. Что-то среднее между тухлой рыбой и горелыми яйцами.

— Я надеюсь, мне не придётся это пить? — с надеждой в голосе спросила Марта.

— Нет, конечно. Наноси на запястья и за мочками ушей, — пояснила женщина и принялась маленьким половником разливать варево по склянкам, притащенным Джуди.

— Ещё лучше, — протянула Марта и закатила глаза. — Я буду вонять, как тухлая рыба.

— Не будешь. Запах полностью выветрится через несколько часов. Зато оно надёжно спрячет следы твоей магии. Не знаю, правда, как с теми чёрными пятнами, о которых ты говорила. Нужно будет проверить на практике.

— Мама говорила, что их можно только выжечь.

— Проверим это завтра. Думаю, я закрою бар пораньше, и тогда вечером мы сможем поэкспериментировать, — предложила женщина и, наполнив последнюю склянку, протянула несколько штук Марте. Они были ещё горячими, но не обжигающими.

***

Вместе со своими новыми трофеями чертовски уставшая Марта вернулась домой. Казалось, утро, проведённое с Кеторин, вытрепало из неё всю душу. Слишком много информации, которую нужно было переварить и обдумать. Но сейчас Марте не хотелось ничего так же сильно, как просто завалиться на свою кровать и проспать несколько часов кряду. Отчего-то вспомнились выпускные классы, когда она только и делала, что приходила домой и ложилась спать, а ближе к вечеру, когда её будили либо мама, либо Мегги, ужинала, делала уроки и снова засыпала. Сейчас чувства были схожи. Все силы словно разом покинули девушку.

Но отдохнуть ей было не суждено. В коридоре караулила Мегги.

— Почему ты не берёшь трубку? — с порога спросила девочка. И гневный взгляд на детском личике немного развеселил Марту.

Прежде чем ответить, девушка достала телефон из кармана и проверила пропущенные. Девять. Мегги звонила ей девять раз. А если бы что-то случилось? Пора завязывать с виброрежимом.

— Что-то серьёзное? — спросила Марта, попутно включая звук на максимум.

— Тот мужчина проснулся, и отец просил меня предупредить тебя. Его телефон разбился в аварии, — пояснила Мегги, продолжая сверлить сестру недовольным взглядом.

— Давно?

Осознав, что ничего страшного не произошло, Марта принялась раздеваться, никуда не торопясь.

— Пару часов назад, — хмыкнула девчонка и побрела в гостиную, откуда доносился шум телевизора.

Прежде чем подняться на второй этаж, Марта заглянула к себе, быстро приняла душ и переоделась. И со всё ещё мокрыми волосами побрела наверх. Особого желания пересекаться с человеком, который перевернул её жизнь с ног на голову, у неё не было, но она всё же должна была разобраться с этим.

— Если бы не моя дочь, ты уже был бы мёртв, а ты всё продолжаешь оскорблять её. Как ты там сказал? «Дьявольская сука»? Кто же тогда твои братья, сделавшие тебя