* * *

Ермилов ехал на служебном микроавтобусе уже по загородному шоссе. У него в папке лежала санкция на обыск дома, где все еще жил Граевский.

«Правильно, что не стал тогда его выгонять с дачи, — размышлял Олег, глядя на мелькающий за окном голый лес с темно-зелеными вкраплениями старых елей. Снег лежал огромными валами вдоль дороги. — Вспугнул бы. А так он спокоен и все цацки небось при нем. Сегодня Дедов обоснуется в „Лефортово“ и со спокойной душой мне сдаст Граевского. Покупал-то драгоценности Иван Лукич на свои кровные, а квитанции у Юрия Леонидовича. Сделаем Граевскому козью морду. Изымем — и дело с концом, и с его собственной дачи погоним. Это для начала, а там, глядишь, Дедов еще для чего созреет. Намекал же на вице-премьера и замминистра финансов…»

Когда Олег начал подремывать от тепла в салоне и покачиваний микроавтобуса, зазвонил мобильный.

Полковник слушал молча, с закаменевшим лицом.

— Понял, сейчас приеду… — и обратился к шоферу: — Дима, разворачивайся!

— Товарищ полковник, так я…

— Поворачивай! — Ермилов выругался.

Помолчав минуту, понаблюдал, как Дима выворачивает руль, переезжая на встречку, и сказал:

— Извини, Дим. Но давай побыстрее.

Оперативники в эту перепалку не вмешивались. Только когда уже подъезжали к Москве, один из них басом произнес, ни к кому не обращаясь:

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Ермилов раздраженно дернулся, но промолчал. Высадив оперов у метро, он с шофером понесся на место ДТП.

Там уже был микроавтобус с надписью «ФСБ». Еще бы, только получили английского шпиона, и как расценивать это происшествие? Попытка бегства? Попытка убрать подследственного, чтобы заткнуть ему рот?

Пожарные тушили «Тойоту», к месту столкновения пока не подпускали. Ермилов увидел высокую фигуру в знакомой дубленке — полковника Сорокина. Тот стоял около служебной машины и задумчиво смотрел в сторону суетившегося пожарного расчета.

— Сергей, что тут? Жив он?

— A close mouth catches no flies[9], — проговорил он с расстановкой.

— Значит, мертв? — Не сразу, но Ермилов понял, о чем Сорокин. Прикрыв ладонью глаза, он постоял так несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями. — Думаете, это все нарочно? — Олег убрал руку и кивнул в сторону дымящейся легковой машины.

— Понятия не имею, — беспечно сказал Сергей, но за этой его внешней беспечностью явно проглядывала решимость разобраться.

Когда пожарные разрешили подойти, Ермилов увидел печальную картину. В ДТП не выжил никто. А труп Дедова плавал в реке. Поскольку тут было довольно мелко, прыгнув вперед головой, он ударился о каменное дно. Его отнесло немного течением, и он зацепился курткой за корягу.

Труп выловили, положили на снег. Судмедэксперт ФСБ осмотрел его.

— Только ушибы, по-видимому, переломы от аварии, сложная черепно-мозговая травма, голова раздроблена при падении в воду. Нет ни огнестрельных, ни колото-режущих. Похоже, сам. Так в наручниках и сиганул.

Нашлись и свидетели его прыжка, видевшие все с противоположного берега. Водитель «Тойоты» оказался пьяным. Не дожидаясь экспертизы, можно было понять это, сунув нос в салон. Даже вонь от гари не перебила запах водочного перегара.

— На первый взгляд несчастный случай, стечение обстоятельств, а Дедов использовал шанс и покончил с собой, — после осмотра места происшествия расстроенно заключил Ермилов.

— Думаю, что и на второй взгляд ничего не изменится. Накрылось твое дело с коррупционерами-чиновниками. — Сорокин хлопнул его по плечу. — Ты все еще хочешь перейти к нам?

Олег кивнул, провожая взглядом носилки, на которых уносили Дедова.

* * *

Ермилов проснулся вполне довольный жизнью… Потихоньку служба на новом месте начала налаживаться. Вначале Сорокин его засадил за бумажную работу, чтобы он постепенно разбирался в принципах функционирования английского отдела и привыкал к незнакомым порядкам на должности старшего инспектора. Но довольно скоро новый шеф стал привлекать и к анализу прекращенных материалов, которые были в производстве у сотрудников отдела…

Настроение испортило поскуливание Мартина, глядящего пристально и выжидающе на хозяина. У него не осталось щенячьей милоты и дурашливости, он превратился в довольно крупного и злого пса. Чуть было не покусал Руденко, приехавшего во время отпуска с женой и сыном в гости к Ермилову. Алексей посмеялся и, ничуть не испугавшись, утверждал, что собаки его не любят потому, что от него старым волком пахнет. Правда, уже через пятнадцать минут Мартин к нему ластился и лизал гостю руки…

Олег с кряхтением поднялся — в мороз побаливала простреленная в Грозном нога. Подумал, что надо поторопиться, но воспоминание о Руденко, на которое навел его Мартин, отчего-то встревожило и занозой засело в голове.

Ермилов неторопливо открыл шкаф, игнорируя стоны Мартина, и подумал, что надо старый прокурорский китель отвезти на дачу. На кителе был орден Мужества, полученный за Чечню. Олег считал, что орден незаслуженный, но тогда давали за командировки, проворно посылали представления в наградной отдел, особенно прокурорские работники. Не всем, правда, давали, но с учетом ранения с наградой для Ермилова задержки не вышло. А Карпенко требовал надевать его на все торжественные мероприятия.

Сняв орден с кителя, Олег решил отнести его на работу и спрятать в сейф.

— Мартин, прекрати завывать! Не маленький, потерпишь. Мы с тобой на полчаса позже обычно ходим, — он потрепал его между ушей. — Может, ты внедренный ко мне агент SIS, призванный не давать мне покоя ни днем, ни ночью? А? «Вы рискуете, Штюбинг!» — вспомнил Олег фразу из старого фильма.

Пес вилял хвостом, не понимая, почему вдруг хозяин застыл с отрешенным видом.

Ермилов вспомнил то, что провалилось в архив памяти и почти стерлось за это время. Виктор Сергеевич… Где же он, тот человек, о котором упоминал на допросе Дедов? Ведь эти сведения даже при адвокате ныне покойный Юрий повторил слово в слово… Мартин уже взвыл в голос.

— Иду, иду! — Олег снова схватил пса за уши и потрепал: — У, собачья морда! Может, ты знаешь, где Виктор Сергеевич?…

В приезд Руденко этим летом в августе им все-таки удалось съездить на рыбалку вдвоем. Алексею тесть дал «уазик», и они забрались далеко от Москвы, устроились у довольно быстрой реки, где немилосердно резвились оводы.

— Тут вам не Кипр, тут климат иной, — перефразировав песню Высоцкого, фальшиво пропел Алексей, улепетывая от огромного овода.

Потом он начал таскать на вечерней зорьке лещей одного за другим, а у Ермилова не клевал никто.

— Слушай, ты что, волшебное слово знаешь? — разозлился Олег.