Ещё и ноги от каблуков начали нестерпимо болеть, черт меня дернул согласиться обуть это.

Как бы я не старалась расслабиться, это никак не получалось.

А потом я увидела его.

Напряжённого, злого, готового наброситься на свою добычу. На меня.

Филипп стоял возле ступенек и выжигал своими чернеющими глазами мою в миг покрывшуюся мурашками кожу.

Я почувствовала легкое томление в груди и горящие от эмоций щеки, услышала стук в висках.

Его взгляд неспешно, с ненормальным удовольствием скользил по ногам, он словно вылизывал каждый участок моего дрожащего тела.

Остановился в области груди, его кадык дернулся вверх, напрягся ещё сильней, сжал челюсти и впился в мои глаза.

Кажется, в его мыслях он прямо сейчас наказывал меня как той ночью.

Медленно. С садистским удовольствием.

Кажется, я попала!

А он дёрганными движениями зашагал в нашу сторону, раздвигая возмущающихся людей.

Ничего хорошего это не предвещало, поэтому, сообщив подруге, что мне срочно нужно в туалет, с гулко стучащим сердцем, расталкивая толпу, побежала подальше от озлобленного парня.

Ох, лишь бы не поймал!

Хаотичные мысли вереницей несутся в голове, пока я пытаюсь скрыться от парня, что следует за мной по пятам. Как хищник за своей жертвой.

От подобных тревожных аналогий становится ещё страшнее.

Боже, зачем я ему соврала?

Почему не сказала все как есть, что мы пойдём с подругой в клуб.

Это же так просто.

Раньше я за собой такого не замечала, всегда старалась говорить только правду.

Но я так же понимаю, если бы сказала, как есть, то Филипп не отпустил бы.

Не то, чтобы у него есть право мне запрещать, но он бы не позволил ходить по таким местам без его сопровождения.

В этом я уверена абсолютно точно. Возможно, поэтому и обманула. Впрочем, сейчас уже слишком поздно об этом рассуждать.

Такое понятие как свобода рядом с ним кажется уже чем-то нереальным, он всегда рядом, в течение уже нескольких месяцев.

Ходит тенью, попятам, вплетая себя в мою жизнь без моего на то разрешения.

Делая это методично с нашей первой встречи в его квартире.

Стоило нам встретиться взглядами и все, все пропало, пошло под откос.

Мне не избавиться от него. Пока он не получит все.

А хочу ли? Хочу ли я, чтобы он исчез?

Конкретно сейчас – да! Потому что боюсь того, что ждёт меня. Ведь когда Филипп поймает лгунью – накажет.

Ахаю, когда чувствую жесткий захват на запястье, а в следующее мгновение меня рывком разворачивают, и я утыкаюсь в твёрдую грудь.

В нос ударяет знакомых аромат, мне даже не нужно поднимать глаза, чтобы понять, что он меня поймал.

– Зачёт, значит, – злобно с издевательски грубой интонацией. – Очень интересно.

Его голос схож с рычанием, а тело настолько напряжено, что я чувствую своими ладошками твёрдость его торса.

И то, как бьется его сердце.

Очень быстро, заведено. Он на пределе, готовый разорвать меня в клочья.

Или ещё хуже...

– Я, эм... – поднимаю взгляд и закусываю язык, когда сталкиваюсь с чернотой его глаз. – Это ошибка.

Говорю ерунду, но он даже бровью не ведёт, рассматривает мое лицо внимательно, безотрывно, следуя от бровей к глазам и останавливаясь на красных губах. Что сразу хочется облизнуть.

Это я и делаю, а Филипп тяжело, протяжно вздыхает, вижу, как его зрачки расширяются.

Его руки расположены на моей талии, в сильном захвате, и с каждой секундой он сжимает все сильней.

Притягивает ближе, наклоняется ниже. Втягивает воздух и плотоядно ухмыляется.

Я понимаю, что он пытается сдерживать порывы, хотя на самом деле хочет просто накричать, но что-то его останавливает.

– И что мне с тобой делать? А, Ритуля? Отругать за враньё? Может, порка? Хотя это мы уже проходили, – говорит он больше себе чем мне. Его большие ладони сползают к попе и беспощадно стискивают, исследуют медленно и пугающе досконально. – Тебе нужно что-то пожестче?

Пугает своими предложениями. Мы оба думаем об одном и том же, это видно по его пошлой полуулыбке, что озаряет лицо нахала.

Ну подлец.

– Это получилось случайно, – стараюсь говорить уверенно, но когда ощущаю животом твердость в его штанах, то начинаю задыхаться от волнения. – Филипп...

Как же ему не стыдно!

Упираю ладони и пытаюсь отстраниться.

Он делает шаг вперёд, и моя спина соприкасается с холодной шершавой стеной.

Оглядываюсь. Всем, естественно, все равно, каждый занят своими делами, и никто на нас не обращает никакого внимания. Подругу свою я тоже не вижу.

Я одна, поймана в капкан и сейчас он точно меня съест.

– Случайно, что? Ты случайно оказалась посередине танцпола в толпе голодных мужиков? – тем временем напирает Рязанов.

Проводит холодным носом по щеке, где располагается шрам, после утыкается лицом прямо в грудь.

– Полина… Я за неё испугалась, она была такой грустной и...

От него исходит такое тепло и приятный аромат, что мысли путаются, тем более в таком положении, когда он прижал меня своим телом. Упёрся стояком мне в живот и поглаживал попу, дыша в грудь.

А я не могу пошевелиться.

– Это она-то? Она выплясывает так, что не кажется грустной, – говорит резко, подняв на меня взгляд. – Почему не сказала МНЕ?!

Вот эти слова меня приводят в чувства. Он сказал это так, словно я его собственность и была обязана его уведомить. Выдавил это с таким пренебрежением, что мне сразу захотелось его остудить.

Вот прямо сейчас высказать то, что давно вертится на языке.

– А должна была? Разве я должна перед тобой отчитываться?

Смотрю на него серьезно. Не опуская взгляд. Потому что это выходит уже за рамки разумного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍