— И что это значит?

— Ничего хорошего для вас…

— Это мы еще посмотрим. А где мои вещи? Со мной был рюкзак!

Ишма дернулась, как от удара, и закрыла лицо руками.

— Я не брала, госпожа!

М-да. Не видела я еще здешних господ, а вот прислужницы у них запуганные. Я осторожно провела ладонью по руке девушки. Она ощутимо напряглась. Похоже, здесь и в самом деле не знают, что такое простое человеческое участие.

— Я и не подумала бы на тебя, Ишма. Мне просто нужно вернуть свои вещи, понимаешь? Ты знаешь, где они?

Девушка кивнула.

— Ваши вещи в комнате господина Ньола, но мне никак не вынести их оттуда. Он заметит.

— И не надо. Я сама спрошу. Еще не хватало — воровать свои собственные вещи! Ну-ка, веди меня к нему!

Я попыталась встать, но не сразу получилось. Если я провалялась несколько дней, неудивительно, что так ослабла. Как же хочется есть! За попытками подняться я и не заметила, как низкая дверь отворилась, и вошел человек.

И сейчас этот человек стоит и смотрит на меня. Свысока.

И таким неприятным, словно ощупывающим, оказался его взгляд, что у меня непроизвольно губы сжались, и глаза сощурились. Если это и есть этот пресловутый Ньол, которого так боится Ишма, ее трудно винить.

Вошедший невысокого роста, не толстый — не тонкий, какой-то мягкий. Но эта мягкость не могла меня обмануть, стоило бросить взгляд на его руки — длинные, жилистые, с крючковатыми пальцами, непрерывно сжимаются, как будто он представляет, что держит в руках горло своего врага. Сдается мне, не просто так пришла на ум эта аналогия. Больше всего не понравился мне взгляд вошедшего. У него взгляд маньяка.

Взмах руки — и Ишму как ветром сдуло из комнаты. Признаться, меня это напрягло. Но еще не хватало это показывать.

Мне все-таки удалось сесть, оперевшись на подушки, и я решила взять инициативу в знакомстве на себя. Откровенно раздражал его настырный, изучающий взгляд.

— Я не вижу здесь своих вещей. Они у вас? — мой ледяной тон сделал бы честь актрисе, играющей Снежную Королеву.

— Бесконечно рад, что вы пришли в себя, госпожа. Однако вам не стоит ни о чем волноваться, — улыбнулся этот тип, и при этом пальцы его на обеих руках судорожно сжались, а в глазах сверкнуло безумие. Да он больной! Таких в специальных заведениях лечить надо, если еще надежда есть, конечно. Все-таки я не профи в психиатрии…

— Я не волнуюсь. Я хочу, чтобы мне вернули мои вещи.

Вот так. Коротко и внятно. Если я и вправду похожа на их статую, о чем говорят фанатичные огоньки в его масленых глазках, пусть думает, что кто бы я там ни была, хоть посланница небес, хоть преисподней, что я рассердилась! Впрочем, если это он так ощутимо приложил меня по макушке, хрена с два он испугается моего праведного гнева…

— Вам принесут ваши вещи. Вы, наверно, голодны, госпожа?

— Спасибо, вы очень любезны. Я, пожалуй, поем перед уходом.

Опять его пальцы дернулись. Ишма права. Не стоит здесь задерживаться. Пусть только рюкзак вернет и снаряжение… А там свяжусь с Эддаром… То есть, я хотела подумать — с Рьи. Черт, с Ри… Прорвусь!

— Я скажу, чтобы вам принесли поесть.

— Будьте любезны. Ишма сказала, что вы спасли мне жизнь. В таком случае, мне следует вас поблагодарить.

Приятное удивление в глазах маньяка послужило обещанием того, что маленькая смугляночка не будет наказана. По крайней мере, за этот поступок. А потом я заберу ее отсюда. Права она — не место здесь нормальному человеку. Стоп! Она говорила о статуе… И капитан говорил о статуе! Я могу узнать здесь о драгоценностях Иштар!

— Я могу узнать ваше имя?

— Почтенная госпожа может называть меня Ньол.

— Очень приятно, — покривила я душой. — Истар.

Вспыхнувшие глаза маньяка окончательно убедили меня в его душевной болезни.

— Я хотела бы взглянуть на вашу статую, уважаемый Ньол.

— Конечно, госпожа, — он потер потные ладони. — Как только вы сможете вставать…

Не закончив фразу, он чему-то рассмеялся, чему-то, что известно ему одному, но при этом смеялся, подмигивая, всем своим видом как бы приглашая разделить с ним эту тайну.

— После сегодняшней ночи вам обязательно станет лучше, госпожа.

Сегодняшней ночи? Лучше не буду уточнять, почему это. Безумцев лучше не беспокоить.

— Ишма принесет вам еды, госпожа. А завтра я пришлю вам другую девушку.

— Спасибо, мне нравится Ишма.

— Я знаю, госпожа!! — неожиданно сорвался не крик этот ненормальный, и, добавил уже тише, опять отвратительно подмигивая. — Я знал.

Заставила себя вымучено улыбнуться. Знал так знал.

— И пусть мне вернут мою одежду! — крикнула уже ему вслед.

Этот цвета кармина то ли хитон, то ли халат, то ли какая-то разновидность кимоно, всем, конечно, хорош, но неизвестной планете больше подходит современный комбинезон из сверхпрочного материала, непробиваемого ни с помощью ножа, ни пуль, с функцией кондиционирования — подогрева и охлаждения. Оружие, ракетный ранец, аптечка, запас сухого пайка, другие нужные вещи… Очень надеюсь, что этот неприятный тип выполнит свое обещание, и вернет мне снаряжение.

Еле удалось уговорить Ишму поесть вместе со мной. Только после десятка клятвенных заверений, что я не лошадь, чтобы все это съесть, и вообще вегетарианка, так что эти замечательные пироги с мясной начинкой точно не про меня, девчонка наконец-то перестала ломаться. Хотя она, конечно, не ломалась. Просто очень запуганная. Ничего. Мы это поправим!

А вообще грустно. Непонятно и грустно. Легко и увлекательно изучать древнюю культуру в теории. Смотрите, современные детки, какие интересные первобытные персонажи там, на пространственных панелях копошатся! Не достоверно? Ну, так мы эффект присутствия вам добавим! Вплоть до запахов и звуков! А самой нырнуть в водоворот первобытной жизни, нырнуть так глубоко, чтобы макушку о дно отбить до беспамятства и тошноты… Поглядеть вот на эту чудную девчонку с темными влажными глазами, припухшими от слез, веками… Она живая и настоящая, для нее все эти первобытные культы — не дикость вовсе, не сказка, а жизнь. Боится лишнее слово сказать, лишнее движение сделать — от малейшей ошибки, от того, что кто-то определит, как ошибку зависит ее жизнь. От качества этой самой жизни до самой ее наличия…

Медная, как у кое-кого, о ком не мешало бы не думать вовсе, кожа, длинная, тяжелая коса. Юная совсем, и дрожит, как маленький зверек. Чем больше слушаю Ишму, тем больше удивляюсь тому, что это беззащитное чудо вообще умудрилось выжить на этой варварской планете и дожить до своих молодых лет.

В книгах, в фильмах — одно, в реальности — совсем по-другому…