Вдруг, откуда-то издалека, сквозь пелену струящегося по коже, телу, чувствам наслаждения доносится короткое:

— Посмотри на меня, Тара.

Я не в силах открыть глаза, я знаю, что это совершенно невозможно. Мое тело больше не принадлежит мне. Оно, как тонкий, чувствительный музыкальный инструмент поет в такт череде сменяющих друг друга горячих прикосновений, сжатий, поглаживаний и похлопываний.

— Не-ет, — отвечаю, и сама не слышу собственного шепота.

— Посмотри на меня, Тара.

Опять этот хриплый, глубокий голос. И тон такой настойчивый, и при этом он ни на миг не останавливается. Всесильные боги, если он остановится, я просто умру!

— Это приказ?

Я буквально кожей чувствую, как он улыбается.

— Это приказ, Истар Кроули, младший научный сотрудник экспедиции! Открой глаза, Тара.

Если приказ, то как я могу ослушаться? Прилагаю все усилия, и что есть силы, распахиваю глаза, и вижу перед собой эту бесконечную аметистовую глубину…

Лицо Эддара покрыто испариной настолько, что пот капает, стекает потоками вниз. В тот же миг его зрачки расширяются на всю потемневшую радужку, он с силой бьет бедрами, и меня подбрасывает к самым звездам. Откуда-то снизу доносятся крики — с трудом узнаю собственный голос, паря на этой восхитительной высоте.

— Тара, — нежно и тихо позвал меня капитан, потеревшись носом о мой висок, — Ты как?

Довольно потянулась и поудобнее устроилась в его объятиях.

— Я, пожалуй, пойду. Не хочу, чтобы утром меня увидели выходящей из каюты капитана.

— Ты шутишь?

— Нет, а что такое?

— О прогресс, Тар! Разве ты не знала! Я же зиккуратец!

— И при чем здесь это? — я игриво провела кончиками пальцев по его щеке.

— При том, что состав крови у нас разный. Не сильно, но отличается. А сегодня… То есть, я хочу сказать, то что сейчас было, — Эддар к моему удивлению, смутился, и начал путать слова.

— Смелее, капитан, — подначила я его, — Мне теперь надлежит мутация, как в приключенческих боевиках?

— Нет, конечно, — он рассмеялся, — То есть не до такой, конечно, степени… Хотя кое-какой процесс, конечно, придется перенести. Но если не вставать, то почти ничего не заметно.

А вот это уже интересно!

— Какой ещё процесс? — я сладко потянулась. Разве может быть так хорошо? Мне наверно, это снится.

— Мы оба будем испытывать чувство, сходное опьянению сладкой пыльцой гивериуса. Если встанешь, может закружиться голова, ну и поведение… Не поручусь за адекватность.

— То есть, чтобы не исполнить часом джигу голышом в рубке или машинном отделении — упаси меня прогресс, тьфу-тьфу-тьфу, лучше оставаться в лежачем положении.

— Вот именно, тем более что это так приятно. Ну, иди сюда. К тому же мне не придется убивать ни Дема, ни Левочку за то, что пялятся на мою голую женщину.

— На какую это еще вашу женщину? — я шутливо щелкнула его по носу, и в тот же миг оказалась прижата навалившейся сверху грудой мускулов.

— Ты — моя, — проникновенно заглядывая в глаза, уверенно и непоколебимо заявил этот несносный тип. — Только моя. Моя богиня. Моя Истар.

Я хмыкнула, но не очень-то протестующе, а так, чтобы его поддразнить. Эддар понял и не поддался на провокацию. Правда, откатился немного, что дало мне возможность дышать.

— Спи, — он поцеловал меня в висок, и, улыбнувшись, смежил веки.

И в самом деле, похоже, он прав. Легкая тягучая эйфория как будто подхватила ставшее необъяснимо легким тело и бережно закрутила его по сладким ленивым волнам. Я закрыла глаза и удивилась разнообразию красок огромным строем, навалившихся на меня. Каких цветов здесь только не было! Миллионы новых соцветий и сочетаний, перетекание одного в другой, купание в розовых, зеленых и оранжевых волнах — теплых, мягких, обволакивающих каждую клеточку тела.

Вопреки ожиданию привычной темноты, я словно провалилась в бездонный цветной колодец, куда какой-то шутник предварительно вылил палитру красок, а потом развлекался тем, что тщательно их размешивал…

* * *

Не помню, что заставило меня открыть глаза. Где я? Ой, да, сладко занывшие мускулы во всем теле и дергающая саднящая боль внизу, напомнили, где. Осторожно, чтобы не будить Эддара, сопящего сбоку, я перегнулась через него к низкому столику.

В горле пересохло, зверски, просто невыносимо хочется пить. Кажется, я видела на столике графин с водой. Вот же он. Отсюда мне не дотянуться. Придется встать. Вот так, осторожно, чтобы не задеть спящего капитана. Задержалась взглядом на его лице — какое оно у него искреннее, открытое, когда он спит. Не идет ни в какое сравнение с жестким, даже немного жестоким, уверенным в себе привычным выражением. Обычно лицо капитана практически не выражает эмоций, а приказы отдаются с таким видом, как будто он даже не принимает во внимание возможность того, что кто-то ослушается его. Он не разговорчив, как будто не любит тратить слова напрасно. Движения резкие, выверенные, голос низкий и грубый.

Я усмехнулась своим мыслям. Он совершенно не похож на других мужчин, это правда. Но ведь и ты, Истар, мало похожа на остальных женщин?

Неожиданно меня качнуло и повело вбок — оперевшись на стену, с трудом удержала равновесие. Вот и заветный кувшин с водой. С первого раза попасть в стакан почему-то не удалось, а вот вторая попытка увенчалась успехом. Хорошо, что Эддара не разбудила. Хотя у кого у кого, а у капитана, похоже, сон настолько глубокий, что его и из огнемета не разбудишь. Как раньше говорили — богатырский сон?

Мое внимание привлек прямоугольный плоский предмет на низком черном столике. Что это? Электронный ключ от Персефоны? Зачем-то мне нужен был этот ключ… Да, я приходила сюда специально за ним даже…

Точно. Ведь мы на Зиккурате, и Юдвиг…

Юдвиг сказал, что совсем недавно этой же дорогой прошла Лика… Мама… Я хотела выйти прямо сейчас, но капитан сказал, что пойдем утром. Но я не хотела далеко отходить от корабля, я думала только выйти и осмотреть окрестности! А что, мощность фонаря еще не то позволят…

Вот и снаряжение — я сложила стопкой у себя на столе. Точно, я ведь собиралась выйти ненадолго! Просто посмотреть…

По пути к выходу мне никто не встретился. Почему только, черт возьми, так сильно шатает? Но ничего, с этим вполне можно мириться…

* * *

Последующее я помню смутно. Однако по израсходованному заряду ракетного ранца поняла, что занесло меня далеко, очень далеко. Ну оно и к лучшему. Если права Ишма, и этот садист напал на меня, то хорошо, что это случилось далеко от Персефоны. Запланированное, как известно, и регресс не трогает.

Ишма… Смуглая черноглазая девчонка никак не идет из головы. Я села, слегка покачивает, но в целом порядок. Что-то подсказывает — зря я ее отпустила.