объяснить, что Айракс не такой! Но ситуация была слишком необычной, и я не находила подходящих слов. Как объяснить, что генерал никому не дурил голову, но он не мог отказаться от помолвки. За всем стоял король, заботившийся о безопасности и счастье родной дочери. Дочери, а не похожей на нее попаданки. И единственное, что я могла сделать, — это отказаться от роли любовницы. В этом был мой выбор. Болезненный, вытягивающий всю душу. Но единственно верный.

В дверь постучали, и мне пришлось прервать разговор. Пообещав маме перезвонить, я спрятала телефон под подушку и пошла открывать. На пороге стояла комендантша, а рядом с ней щуплый молодой человек с огроменным букетом белых роз.

Айракс

Всю ночь я не спал. Рылся в бумагах с упорством спятившей гончей, которая чует кролика, но не видит его.

Я привык собирать улики скрупулезно, выверяя и проверяя каждую мелочь. Привык, что по итогам расследований из тысяч кусочков собираются полные картины. Я не любил оставлять что-то на волю случая. Не любил действовать наобум. Не любил блефовать.

Но сейчас мне нужно было торопиться. Ибо каждая минута без Лизы казалась вечностью. Ее слова прошлым вечером обжигали, как расплавленное железо. Я не выдержал и передал с Биркином записку. Но ответ моей истинной оставался прежним. Она не желала быть на вторых ролях. Не желала соглашаться с моей помолвкой. И она была права. Тысячу раз права.

Но от этого не становилось легче.

— Нет, Лиза, — проговорил я вслух, когда Биркин покинул мой кабинет. — Я не отпущу тебя. Никогда не отпущу.

Соврав Илине, что не голоден, я избежал возможного завтрака с Элизабет и направился прямиком во дворец. Но пошел не к себе в башню, а заглянул в оранжерею. Здесь росли лучшие в стране розы, и я хотел отправить их Лизе в подарок.

— Генерал, как неожиданно, — пробормотал в ответ на мою просьбу садовник.

И все же на одолжение согласился. Поблагодарив его, я собрался было поговорить с Лэнгдомом, но часы на башне напомнили, что еще слишком рано. Рабочий день артефактора начинался только через два часа. И в такую рань во дворце работали лишь слуги и один пожилой библиотекарь, известный своей привычкой вставать с первыми лучами солнца.

Вот к нему я и направился.

Пимен сидел над книгой Лиама и, едва ли не нырнув в нее носом, читал и одновременно что-то выписывал.

— Доброе утро! — я заставил его вздрогнуть. — Нашли что-нибудь интересное?

— А вам тоже не спится? — библиотекарь улыбнулся и отодвинулся в сторону, давая мне встать рядом. — Смотрите.

Он указал на одну из страниц, исписанную красивым почерком. На полях был рисунок небольшой колбы, заполненной красной жидкостью.

— Вот здесь Терем описывает заклинание и ритуал, который использовал для открытия Провала в Пустоту, — пояснил Пимен,

— А это кровь Первого, — догадался я, указывая на рисунок.

— Да, Шанида принесла ее брату. Но знаете, что интересно, — библиотекарь выдержал паузу. — Терем пишет, что Пустота — лишь один из возможных миров. Его так назвали, потому что он безлюдный и разоренный. Но если верить этим записям, есть и другие.

— Другие миры? — я оживился.

— Да, но для перехода в другой мир нужно что-то по мощности сравнимое с кровью Первого. И вероятно, хорошо, что у нас под рукой нет таких артефактов.

— Согласен, — я кивнул.

А сам вспомнил, как Лэнгдом объяснял, что Сердце Дракона — это застывшая капля крови Первого. Теперь стало понятно, как Лиам смог перенестись в мир Лизы. Неясно только, как он до этого додумался?

— Я нашел кое-что еще, — продолжал радовать библиотекарь.

Он перелистнул несколько страниц, и я увидел книжную закладку. Тонкую ленту, на которой был вышит черный орел, сидящий на желтом щите. Герб выглядел знакомым.

— Вы, конечно, посмотрели, кому принадлежит этот греб? — спросил я.

— Разумеется, — Пимен гордо улыбнулся. — Первым делом проверил. Это знак дома Берроу. Вероятно, книга хранилась в их семейной библиотеке.

А Лиам ее нашел и использовал. Еще один кусочек головоломки вставал на место.

Из разговора Лизы и Лиама в тюрьме я понял, что парень использовал заклинание из книги, чтобы извлечь из нее камень. Скорее всего, он был нужен, чтобы открыть Провал. И потом передать Первому Элизабет. Если бы камень случайно не попал к Лизе, то этот план осуществился бы сразу после подмены одной девушки на другую.

Пока я думал, библиотекарь мне не мешал. Он вернулся к книге и продолжил ее читать.

— Пимен, — снова обратился я. — Вы много знаете о Шаниде?

— Не больше, чем известно из хроник, — седовласый библиотекарь пожал плечами. — Она предала Первого, принеся его кровь своему брату. И теперь дракон мечтает утащить ее в Пустоту.

— Как вы думаете, Шанида могла быть его истинной?

— О, я в этом уверен! — Пимен закивал. — Иначе бы дракон никогда не влюбился в человеческую женщину. Не в те времена.

Ага.

— Прошлый раз вы упоминали, что присутствие истинной увеличивает магический потенциал дракона.

— Все верно, — библиотекарь кивнул и снова ткнул в книгу. — Вот здесь Терем рассуждает, что кровь Первого подействовала не только потому, что он дракон, а дракон, усиленной магией истинности.

Хм.

— А что если Первый ищет отмеченную Шанидой не ради воссоединения с возлюбленной и даже не ради мести, — задумчиво проговорил я. — А чтобы она увеличила его силу, и он вырвался из Пустоты?

Пимен дернул себя за бородку.

— Учитывая, что Пустота — это мир, где живут существа из плоти и крови, а не некое эфемерное послесмертие, как многие думают… Полагаю, вы правы, генерал! — библиотекарь посмотрел на меня с испугом. — Нам повезло, что Первому пока так и не удалось заполучить отмеченную.

Я кивнул. Получалось, что спрятав свою дочь, король не просто защитил невинного ребенка. Но и не дал Первому обрести силу. И все, кто уверен, что надо всего лишь отдать девушку бездушным, и все прекратится, жестоко ошибались.

Возможно, Лиам из их числа.

— Пимен, эта книга очень опасна, — сказал я, глядя на библиотекаря. — Я приставлю