никак нельзя отказать. Будет сам ректор и лучшие люди города.

Ага, знаем этих людей. Даже поименно. Сильно помогли мне на старте.

— И что от меня надо?

— Просят речь для церемонии. Сначала ректор Некрасов, после этого профессор Склифосовский, за ним — вы. Приглашены члены Императорской фамилии. Возможно, будет Великий князь Павел Александрович. Это уже пятнадцатого августа, в четверг.

— Ну хоть не завтра, и на том спасибо, — проворчал я.

— Фармацевт Келер просил связаться, когда будет возможно, — не замечая сарказма, продолжил Должиков. — И кабинет в «Праге» заказан на семь вечера, На этом всё.

— Слушайте, а что это у нас за собачья свадьба во дворе?

— Господин Антонов решил расширить виварий.

Я привстал, надел халат. Выглянул в окно. Ну да, целый питомник, как раз идет кормежка — вот псы и суетятся. А ну как мисок не хватит... Ладно, идем обратно в ванную.

— Кстати, об Антонове. Будьте добры, найдите его и доставьте побыстрее. Желательно живого, хоть это и не обязательное условие.

У Должикова не забалуешь. Над ним начальников всего два человека — я и Моровский. А остальные — так, субъекты, мешающие работать. Так что Слава дрожал под дверью в ванную минут через пять. Я только почувствовал, как с меня начала сходить слоями тамбовская грязь.

— Здравствуйте, Евгений Александрович, — проблеял завлаб. — С приездом.

— Антонов, а я ведь помню, тебя выпустили на волю условно. Ты еще не сдал зачет по той самой интересной методичке. Как она называется, напомни?

— «Партикулярные правила лабораторных работ с микробными началами», Евгений Александрович.

— И как успехи? Виктория Августовна, когда мы в Петербурге виделись, без запинки с любого места цитировала. А ты?

— Да вот всё времени нет заняться... Но я выучу!

— Собак зачем завел?

— Так для опытов. Кролики, это совсем не то, они не обеспечивают...

— В ссылку поедешь, Антонов. В Знаменку, что на Тамбовщине. Вместе с собаками, кроликами, Синцзюань и лаборанткой Аней. Хорошо бы и с девицей Талль в придачу, но этого не обещаю.

— А Аню обязательно брать с собой?

— С остальным согласен? Вот и славно. Открываем там исследовательский центр. Новое лекарство, признание на мировом уровне и слава в веках. Подробности позже. Понял?

— Понял, Евгений Александрович! Я оправдаю!

— Ага, куда же ты денешься. Пока слушай, что надо сделать. Опыт простой, но ответственный. Как раз и собачки твои пригодятся. Записывай.

Глава 22

ХАРЬКОВЪ. Балтiйскiй флотъ переходитъ на донецкiй каменный уголь.

НЬЮ-IОРКЪ. Число смертныхъ случаевъ отъ солнечнаго удара въ Нью-Iоркѣ и предмѣстьяхъ возросло до 188. Не хватаетъ фургоновъ для перевозки заболѣвшихъ. Въ странѣ большая смертность.

НИЖНIЙ-НОВГОРОДЪ. 4-го августа сгорелъ нефтеочистительный заводъ Теръ-Акопова. Заводъ не застрахованъ. Убытки огромны.

Антонов сейчас прямо весь внимание. А как же, все предыдущие попытки дали стопроцентный результат. Что стрептоцид, сваянный буквально в кастрюльке на кухне, что пенициллин, хоть и через огромное количество неудачных проб, но приведший к нужному результату. Слава давно понял, что науку только так и делают — железной задницей и упорством пополам с занудностью. А рассказы про Дмитрия Ивановича Менделеева, которому сон приснился, это для детских книжек. Потому что тот с материалом долгие годы работал, прежде чем оно в голове правильно сложилось.

— Пиши, Слава, — повторил я, и увидел, как кончик карандаша, чуть подрагивая, замер над чистой страницей. — Сначала мы научимся определять уровень глюкозы в крови. Для чего это надо?

— Можно узнать, болен ли человек диабетом... Наверное.

— Молодец. Почти угадал. Там всё просто. Берешь кровь, осаждаешь белки пикриновой кислотой. Количество и концентрацию определишь сам. После осаждения центрифугируешь. Объяснять, надеюсь, не надо, что получим?

— Сыворотку крови без белков, Евгений Александрович!

— Добавляешь раствор сульфата меди и щелочь. Получаешь осадок оксида меди. То же самое, определишь сам, чего и сколько. У тебя лаборантов много, найдешь чем занять.

— И мы спектрографом... или фотометром лучше... интенсивность... стандартные показатели... — забормотал Антонов, делая выводы уже без меня. — Спасибо! Ведь это… никто не додумался! Вы даже не понимаете... — вскочил на ноги Славка.

— Понимаю. Смотри только, правила поведения с пикриновой кислотой и сульфатом меди...

— Все будут знать и исполнять! Думаю, за неделю смогу предоставить черновой вариант! Я сейчас...

— Сядешь и продолжишь записывать! — остудил я научный энтузиазм. — Это мероприятие по подготовке к основному эксперименту!

Вот тут завлаба и проняло. Работа мысли была видна невооруженным глазом. Антонов пытался понять, что же такое эпохальное ему предстоит сделать, если открытие мирового уровня я называю мелкой предварительной работой.

— Я готов, — пробормотал он через минуту, вытирая внезапно выступивший на лбу пот.

Лысеет Славка. Молодой ведь пацан, а залысины уже ого-го. Ничего, с такой зарплатой и возможными премиями он завидным женихом с любой прической будет.

— Берешь двух собак. Документируешь уровень глюкозы в крови. Хорошо только, с повторениями и при разных условиях! Чтобы не тяп-ляп, а придраться никто не смог! Будто к тебе ангел явился, и божественное откровение показал! И не дергайся, акты разгильдяйства я помню.

— Извините, — пробормотал завлаб.

— Опыт номер один. Первой собачке удаляешь поджелудочную железу. Определяешь нарастающий уровень глюкозы. Но смотри мне, никакой вивисекции, обезболить, запротоколировать. Вторая — для контроля. Ферштейн?

— Ага, всё сделаем как надо.

— Хоронишь жертву первого опыта. Можешь даже памятник потом поставить, напишешь трогательное что-нибудь, «Они умерли, чтобы мы жили». Это как идея, воплощать не обязательно. Кстати, ты не сильно распаляйся, это уже делали до нас, лет шесть назад. Но без определения уровня глюкозы. Найдешь эту публикацию. Второй опыт. Иссекаешь поджелудочную железу следующей собаке, описываешь развитие диабета. Продолжаешь фиксацию результатов, с фотографиями и протоколами. Делаешь экстракт железы, вводишь несчастной животине, видишь улучшение. Вот этого не было еще. Тут мы первые. Но это еще не конец. После этого приступаешь к изучению экстракта из островков Лангерганса этой самой поджелудочной железы. Потому что вещество, из-за недостатка которого появляется диабет - там. И делать это будешь в глубокой тайне. Не здесь, в Знаменке. Спиртовая вытяжка для первой попытки. Очищение. Стабилизация.

— Евгений Александрович, но ведь если всё известно... Зачем предварительные опыты?

Вот что нравится в этом парне — ни разу не задал вопрос, откуда я всё знаю в подробностях. О самом процессе — сколько угодно,