Когда я второй год работал в AES (1999), мне позвонил старый друг и бывший начальник, у которого я работал 18 лет назад (16 лет я жил не в Пакистане, а в Саудовской Аравии). Он пригласил меня к себе, на одну из независимых электростанций, директором которой являлся. Я приехал, он показал мне все на станции, познакомил почти со всеми. Через неделю позвонил и спросил, не хочу ли я пойти к нему работать. Он предлагал зарплату почти вдвое выше, чем у меня в AES. А еще личную машину (в Пакистане это настоящий шик). Предложение мне очень польстило, и я едва с ходу не согласился, но все-таки сказал, что посоветуюсь с женой.

Остаток дня я ликовал и думал, какой сюрприз сделаю жене. Сдерживался как мог, а вечером, перед сном, рассказал о предложении друга. Какое-то время мы радовались, говорили о новой электростанции, о людях. Мы поняли, что у нас будет больше денег и машина, но кое-чем, наверно, придется поступиться. Жена спросила, готов ли я подчиняться боссам, выполнять приказы, не задавать вопросов, зато спрашивать разрешения каждый раз, когда захочется выпить чаю. Об этом я не подумал. Стали размышлять дальше. Радость испарилась. Мы пришли к выводу, что на деньги нельзя купить счастье, независимость и чувство, что ты взрослый человек, которым я наслаждался в AES. Затем я сообщил своему другу, что очень благодарен за отличное предложение, но все же не могу принять его. Он спросил почему, но мне было трудно объяснить все причины. В конце концов он сказал мне, что я сумасшедший, раз верю американцам (то есть AES), и что они меня погубят.

Его руки все еще черны от угля, который он только что разгрузил с баржи. Джефф Хатч снимает телефонную трубку и звонит своему любимому брокеру. «Под какой процент мы можем положить 10 миллионов на 30 дней? – спрашивает он агента, занимающегося казначейскими векселями. – Всего 6,09 процента? Чейз только что предложил мне 6,13 процента».

В соседнем кабинете Джо Оддо, техник-ремонтник электростанции AES в Монтвилле, ведет переговоры с J. P. Morgan & Co. «6,15 процента на 30 дней? – уточняет он. – Я вам перезвоню».

Импровизированная команда «Оддо и Хатч» сейчас распоряжается инвестиционным фондом станции в размере 33 миллионов долларов. Оддо и Хатч оперативно советуются с другими членами команды и заключают сделку. «Это похоже на игру в “Монополию”, – говорит мистер Оддо, направляясь в бойлерную, где нужно заменить прохудившийся клапан, – только деньги настоящие».

Звучит так, словно их полномочия не ограничены. Нормально ли это? Можно дать рабочим больше свободы в круге их обязанностей, можно, наверное, позволить им заглянуть в бухгалтерские книги. Но что выйдет, если финансами корпорации станут распоряжаться сотрудники, чьи коллективные познания о займах ограничиваются ипотекой, парой кредитов на автомобиль и погашением долга по кредитке?

Масса пользы! Таков нестандартный подход энергетической компании AES.

«Чем больше личная ответственность, тем выше вероятность существенных улучшений в работе», – считает Деннис Бакке, лидер и один из основателей компании. По его словам, ремонтники в Монтвилле всегда получали такую же, а однажды и более высокую прибыль, чем специальные финансовые отделы. «Что еще важнее, – добавляет Бакке, – работать так гораздо интересней».

‹…›

Насколько опасно доверять инвестиционные фонды тем, кто держит лопату для угля? Бакке считает, что риска нет. Он объясняет, что инвесторам-любителям в Монтвилле помогает финансовый консультант, а диапазон их инвестиционных решений имеет свои рамки. Они ведь не покупают деривативы! Руководителю AES нравится, что «…Получая такой опыт, люди совершенно меняются. На практике разобравшись в различных аспектах бизнеса AES, они уже никогда не будут прежними».