Что касается герцогини Камберлендской, то ее происхождение не вызывало сомнений. Она была дочерью лорда Ирнхэма и мадам Латрел; она вышла замуж за сквайра Кристофера Нортона; умерев, он оставил ее молодой и готовой к приключениям. Она нашла их в Лондоне — в браке с распутником Камберлендом. Это произошло вскоре после того, как он опозорил семью шумной историей с Гросвенорами.

Он не сожалел о своей женитьбе. Герцогиня была не только самой красивой женщиной в Лондоне, но и самой занятной. Она сумела стать хозяйкой Камберленд-хауса и привлечь туда наиболее блестящих вигов, составлявших оппозицию тори, друзьям короля. Она согласилась с мужем в том, что, поскольку король отказался принимать их при дворе, они должны всячески осложнять ему жизнь. Они бы создали конкурирующий двор, если бы располагали такой возможностью; но это было неосуществимо, поскольку Камберленду недоставало ума, а герцогиня, не страдавшая этим пороком и отличавшаяся злым остроумием, порой выдавала такие словесные перлы, что, по мнению некоторых, после визита к ней следовало мыть уши. Тем не менее они собрали вокруг себя вигов; если бы им еще удалось привлечь в свою компанию принца Уэльского, они смогли бы тотчас создать альтернативный двор. Тот факт, что принц не располагал собственным домом и лишь занимал апартаменты в Букингемском дворце своего отца, являлся благоприятным для Камберлендов. Они постараются заманить Георга в Камберленд-хаус, который станет его домом до того момента, пока он не получит личный дворец. Они создадут соперничающий двор, «двор принца», «двор Камберлендов» — не важно, какое название он получит, лишь бы он составил конкуренцию королевскому и вызвал недовольство этого самоуверенного глупого праведника Георга Третьего, изгнавшего их со своего двора.

— Но вернемся к леди Целомудрие,— продолжила герцогиня.— Мы должны следить за этой молодой особой, иначе она убедит нашего маленького принца в том, что Камберленд-хаус — не для него.

— Думаешь, она может это сделать?

Герцогиня опустила свои глаза, а затем подняла их — она давно пользовалась этим приемом для того, чтобы привлечь внимание к своим ресницам. Если она убедила распутного герцога жениться на ней при наличии серьезной оппозиции, несомненно, красивая актриса способна уговорить влюбленного в нее молодого человека прекратить визиты к своему дяде.

— Фокс произвел на него впечатление... это несомненно,— сказал герцог.

— Он может встречаться с нашими сегодняшними гостями и в других местах.

— Но... я его дядя.

— Тот старый зануда во Дворце Добродетели — его отец, однако принц не рвется проводить там вечера.

— Ты права. Эта женщина может лишить нас шансов. Герцогиня приблизилась к мужу.

— Знаешь, мой герцог, мы можем решить эту проблему только одним способом.

Он подождал, признавая ее руководящую роль.

— Надо лишить ее шансов,— злобно выплюнула женщина, сверкнув зелеными глазами.

* * *

Миссис Армистед подслушала беседу принца и Утраты.

Как глупа эта женщина, подумала она. Сколько времени это может продолжаться? Неужели она совсем не понимает принца? Он обращал внимание на хорошеньких женщин. Она сама однажды поймала на себе его взгляд. Конечно, подумала миссис Армистед, будь у меня платья из шелка, атласа и бархата, даже муслина и батиста, я бы смогла составить конкуренцию Утрате.

Но кто посмотрит на служанку леди? Кое-кто способен сделать это, если служанка достаточно красива. Она была весьма красива — в этом можно не сомневаться.

Но если Утрата надоест принцу, если они перестанут вращаться в высшем свете, что ждет миссис Армистед?

Существует мистер Фокс. Она улыбнулась ласково. И глупо, подумала миссис Армистед. Не стоит быть глупой. Перед ней был сейчас пример глупости. Она никогда не поведет себя так. Мистер Фокс всегда будет занимать особое место в ее жизни, она знала это. Он хотел отблагодарить ее, но она отказывалась взять деньги. Было ли это глупостью? Разве она не нуждалась в деньгах больше, чем кто-либо? Что будет с ней, когда она постареет, не сможет работать, потеряет красоту? Нет, она не мог ла брать что-то у мистера Фокса. То, что она давала ему, она давала бесплатно.

Конечно, она расскажет ему все подробности сегодняшней беседы. Ей показалось, что маленькая Утрата начала надоедать принцу — хотя сентиментальность мешала ему заметить это, а сама Утрата была для этого слишком тщеславна и глупа. Когда Фокс пытался дать ей деньги, она всегда отказывалась от них. Она думала, что он понимает ее и мысленно аплодирует ей. Она была его возлюбленной... в некотором смысле. Их связывали странные отношения, однако она не хотела их терять. Они заставляли ее мечтать о независимости. Как могла добиться этого женщина ее положения? Она должна либо прислуживать глупой госпоже, беспокоиться о румянах и пудре, лентах и мушках, либо искать расположения какого-нибудь джентльмена. Что более унизительно? Вероятно, важен результат, а не средства. Она слишком молода для одинокого существования. Мистер Фокс доказал ей это. Конечно, он не ждал от нее верности.

Сейчас ей представлялся шанс обрести независимость. Кто знает, как долго он продлится?

Здесь, на Корк-стрит, будут собираться богатейшие мужчины Англии. Умная женщина с чувством собственного достоинства может добиться независимости и обеспечить свое будущее. Она должна лишь подавить свою щепетильность и поступать в возникающих ситуациях тактично и осторожно.

Она заметила одного молодого человека, который также обратил на нее внимание. Это был лорд Дорсет; она считала, что не унизит себя, если позволит этому взаимному влечению созреть... только делать это надо неторопливо и с достоинством.

Миссис Армистед приняла решение.

Перед сном она перечитает записку, которую отнесет утром мистеру Фоксу. Затем ляжет спать. Но, прежде достанет из шкафа белое атласное платье с серебристой отделкой и одно-два других платья, которые попадутся ей под руку.

Она приложила их к своей фигуре. Да, только глупая женщина не воспользуется дарами, которыми ее наделила щедрая природа.

* * *

Визиты в Камберленд-хаус обострили вкус принца к веселью. Вокруг него быстро формировался определенный круг. Он был широким, поскольку принц принимал в него людей, обладающих разными талантами. Он быстро сблизился с Чарльзом Джеймсом Фоксом, Эдмундом Берком и Ричардом Шериданом, но также его близкими друзьями стали люди типа лорда Петерсхэма и лорда Бэрримора. Петерсхэм был самым элегантным мужчиной Лондона; он мог часами обсуждать покрой камзола или его отделку. Он восхищался вкусом принца и уверял его, что придуманная Георгом пряжка для туфлей — самая изящная из всех, какие ему доводилось видеть. Бэрримор был великим мастером розыгрыша; принц находил, что этот способ развлечения приходится ему по вкусу. Но, обладая тактом, он не разыгрывал Фокса и не говорил о политике и литературе с Петерсхэмом. Весь мир раскрывался перед ним; обладая способностью страстно влюбляться, он влюбился в свою новую жизнь. Он часто говорил, что следует учиться элегантности у французов и тяге к спорту — у англичан. Он брал уроки бокса и фехтования и преуспевал в этих занятиях. Он хорошо ездил верхом и с поразительной скоростью носился в своем фаэтоне. Он катался в тильбюри по Гайд-парку; конюх принца сидел в это время рядом с ним. Георга видели не только в домах, но и на улицах; везде люди с теплотой приветствовали его; он был всегда великолепно одет и тратил много времени на обдумывание своего костюма — часто он занимался этим вместе с Петерсхэмом. Он хорошо танцевал, пел, рассказывал; несомненно, он был очень красив. Его называли самым утонченным джентльменом Европы; англичане гордились тем, что у них такой принц.