В руке Д'ооооврда появился меч. Меч ветров, то оружие, которое есть на зеле у любого из детей ветров, который по воле владельца становится то мечом, то простым ножом. То оружие, которое позволяет разбивать чужую магию. Которое может убить магию в человеке. Меч ветров… но… какой-то… неправильный… словно он не должен был находиться в этих руках. И — знакомый. Где я могла его видеть? Ведь на небе ножи — это часть нас самих, их видно только на земле… Я вгляделась в линию лезвия… меч был женским. Откуда у Д'ооооврда женский меч?!

Мой нож — меч ветров — признавал, кроме меня, смертного человека, ставшего вторым из трёх. Кем и для кого должен был стать Д'ооооврда, чтобы держать в руках чужой женский меч?!

— Замолчи! — потребовал Д'ооооврд.

Эльф бестрепетно взглянул на сильфа.

— Это не твой нож, сын ветра, — сказал эльфёнок. — Это нож твоей матери, так ведь? Твой отец — смертный, ты не родился с мечом, как другие дети ветра.

На Д'ооооврда было неприятно смотреть. Он гордо выпрямился, держа меч в руках со странно-привычной ловкостью. От него пахло гневом и предательством так, что перехватывало дух. Эльфы с интересом разглядывали его, мои собратья морщились, а кое-кто зажимал нос от отвращения к разлившейся на поляне вони.

Довард не стал отвечать эльфу. Он опустил меч и шагнул к Лике.

— Ты обещала дать мне ответ сегодня, Л'ииикькая! В праздник добрых ветров!

На лице Лики появилось очень… человеческое выражение. Тоска. Усталость. Досада.

— Мне принадлежит первое из трёх, — без выражения произнесла девушка.

— Я дам тебе другое! — пылко возразил Довард. Рейнеке сжал кулаки и невольно шагнул к ним… попытался. Что-то держало его за ноги. Кто-то.

— Тихо, сын земли, — прошептал Робин. — Это — не твоя забота.

Лика закатила глаза.

— Никто не поймает меня в клетку! — отчеканила она и отпрыгнула назад. В её руке появился меч, похожий на тот, который держал самозванный жених. Стриж на рукояти раскрыл крылья и издал пронзительный свист, которому ответил стриж на мече Доварда. У того опустились плечи.

— Я не стану с тобой драться, — потерянным голосом произнёс полусильф.

Я почувствовала, как меня захлёстывает бешенство. Дикая, неукротимая ярость, чувство на грани радости. Счастье, вывернутое наизнанку. Откликаясь на мой призыв, запели ветра, окружая меня стеной.

— Ты станешь со мной драться, Д'ооооврд, потому что я буду драться с тобой! Ты предал меня людям! Ты загрязнил меня смертным прахом!

— Это ложь!

— Да от тебя смердит подлостью, — выплюнула я. — Ты будешь со мной драться или погибнешь!

Д«ооооврд отбросил материнский меч и упал передо мной на колени.

— Убей меня! — закричал он и в воздухе запахло таким отчаянием, что у меня перехватило дыхание. — Убей, потому что без тебя я жить не хочу!

Я попятилась. Мне стало противно. Так не поступали сильфы. Сильфы никогда не поступали так, как этот… этот… получеловек.

Я пропустила тот момент, когда Д'ооооврд вдруг поднялся, метнулся к мечу и…

— Хватит!

Голос маленького эльфа прозвучал могущественным заклинанием. Все застыли.

— Всё за всё, так, Л'ииикькая?

Я глубоко вздохнула. Ярость успокаивалась, стихали ветра.

— Рассуди нас, Робин Добрый Малый. Меня, этого мужчину и того, — кивнула я на Рейнеке.

Рейнеке…

Это его имя.

Рейнеке-маг.

Человек, ставший отцом моего ребёнка.

Я так злилась на него — там, на небе. За что? Он дал мне много радости. Много вкусной магии. И… он изменился.

Рейнеке-маг застыл, напряжённо глядя на меня и на мужчину, добивавшегося моей руки. Рядом с ним застыла женщина из моего народа, женщина, которая давно не отряхивала с себя смертный прах.

Она хотела его… защитить? Но почему? Зачем? И кто она ему? Почему она, а не я?

И почему он не уберёг мой подарок?..

Я посмотрела ему в глаза.

— Я тебя помню, — сказала я. Что-то дрогнуло в его глазах… в лице…

Голос Лики прозвучал с такой неожиданной мягкостью, что Рейнеке на миг показалось, что он грезит. Никогда она не была так нежна с ним. Она не сделала к нему движения. Один только голос. Выражение лица. Взгляд. И этого было достаточно.

Довард рванулся к волшебнику, но эльфёнок поднял руку и полусильф словно наткнулся на невидимую стену.

Эльфы расступились пропуская своего повелителя. На сей раз его венчала корона из первых цветов весны.

— Рассуди их, Робин, — кивнул эльф. — Мы посмотрим, что ты умеешь.

Робин надулся от важности. Он подпрыгнул, схватил Доварда за волосы и отскочил прежде, чем тот успел его ударить. В руках у мальчишки был зажат клок волос. Насупившись, эльфёнок сплёл уже знакомую Рейнеке конструкцию, только на этот раз у весов было 4 плеча. Рейнеке узнал свои волосы, прядь Лики и… седые, сероватые бесцветные волосы. По тому, как вздрогнула и застыла тётушка Меик, Рейнеке догадался, кого с кем собирается рассудить эльфёнок. Он привязал свои весы к травинке и раскрутил её. Рейнеке почувствовал, как у него темнеет в глазах, но устоял на ногах. Рядом осели на траву тётушка Меик и Лика. У Доварда подкосились колени.

— М'ееейиик, — мягко обратился к старшей женщине Робин. Одетые в серебристые одежды эльфы помогли ей подняться. — Земля гнетёт тебя. Человек поймал тебя в ловушку, но сейчас ты можешь стать свободной.

Тётушка Меик неуверенно оглянулась на остальных.

— Я могу вернуть тебе небо, — продолжил Робин и повелитель эльфов за его спиной согласно кивнул. — Чего ты хочешь?

— Небо… — повторила за ним тётушка Меик. В её голосе звучала тоска. Женщина бросила короткий взгляд на сына, тот втянул голову в плечи и отвернулся.

Робин кивнул.

— Л'ииикькая? — спросил он девушку. Та поднялась на ноги самостоятельно.

Пришла моя очередь отводить взгляд. Я посмотрела на Д'ооооврда. Как он надоел мне! Ещё там, на небе! Перевела взгляд на Рейнеке. Человек… всего лишь человек. Второе из трёх — имеет ли это значение? Я вдруг подумала, что до сих пор не видела своего ребёнка. Даже моя мать интересовалась им больше, чем я, и не раз летала над тем ручьём, где я оставила яйцо.