боязливо поинтересовался Перкинс, опять проводя расческой по остаткам волос на темени. Дунув на расческу, он убрал ее в карман и, близоруко щуря глаза, уставился на полицейского.

— Обычно он их убивает, — деловито ответил Гамильтон, делая вид, что не замечает исказившегося лица свидетеля. — Вам невероятно повезло, что вы сумели сбежать, но у Карчера осталась ваша визитная карточка, и теперь он знает, кто вы и где живете. Когда я арестовывал его пять лет назад, он при всех поклялся рано или поздно убить меня, а я пообещал, что еще до этого посажу его на электрический стул. Пришло время выполнить свое обещание.

Лейтенант попросил Перкинса подписать протокол допроса и ушел с ним, попросив подождать его здесь. Вернулся он только минут через 25–30. Глаза его блестели и даже походка изменилась. Теперь он двигался стремительно, порывисто, с трудом сдерживая нетерпение.

— Ну вот, мистер Перкинс, начальство одобрило мой план, теперь дело за вами.

— А при чем тут я? Какое отношение я имею к вашему плану, лейтенант?

— О-о, самое прямое, мистер Перкинс, самое прямое. Ведь Скунс обязательно попытается убрать вас, как единственного свидетеля, который может опознать его на суде.

— Убрать? — заикаясь, выговорил "ненужный свидетель".

— Ну да — убрать, то есть убить, — легко пояснил Гамильтон. — Насколько я знаю Энсона Карчера, он не будет дожидаться, пока на вас окажут давление в полиции и убедят подписать акт опознания по фотографии. Значит, он попытается убрать вас как можно скорее, то есть сегодня ночью, пока мы не взяли вас под охрану. На этом и строится мой план. Карчер наверняка уже сидит где-то неподалеку от вашего дома и наблюдает за входом.

— А вдруг он уже забрался в дом? — поинтересовался Перкинс, испытующе глядя на полицейского.

— Нет, — уверенно отозвался тот, пренебрежительно дернув плечом. — Это же очевидно. Ведь вы, может быть, приедете сегодня в сопровождении, тогда его накроют там, как мышь в мышеловке. Поэтому в дом он не полезет, пока не убедится, что вы приехали один.

— А зачем ему лезть в дом, он ведь может подкараулить меня, когда я буду запирать дверь гаража? — похоже было, что Майкл Перкинс совсем успокоился и рассуждал о возможности нападения на него садиста и убийцы, как о чисто отвлеченной задаче.

— Это тоже исключено, — Гамильтон одобрительно посмотрел на своего оппонента.

Судя по всему, его неожиданный помощник теперь вызывал у него явную симпатию, — ведь Карчеру надо сначала выяснить, о чем с вами говорили в полиции, и, если о нем, то подписывали ли вы акт опознания по фотографии. Поэтому он обязательно должен проникнуть в дом, чтобы выяснить у вас все, что его интересует.

— А если я ему ничего не скажу? — Перкинс доверчиво посмотрел на своего собеседника поверх очков.

— Ну, есть разные способы заставить человека говорить, доброжелательно улыбнулся ему Гамильтон. — Можно щекотать его электрическим проводом под напряжением, можно положить включенный утюг на живот, можно…

— Достаточно. Пожалуйста, больше не надо, — замахал руками Перкинс, вы меня уже убедили в своей компетентности в этом вопросе. Но объясните мне ради бога, как мне избежать всех этих ужасов.

— Вот для этого я и придумал свой план. Он очень прост. Ваша машина стоит сейчас у нас во дворе. Я лягу на пол возле заднего сиденья и вы поедете к себе домой.

Если Скунс действительно сидит в засаде где-нибудь в кустах, он увидит, что вы приехали домой один без полиции. У вас гараж пристроен к дому?

— Да, как у всех в нашем квартале.

— А можно из гаража прямо попасть в дом?

— Да, из холла дверь ведет в гараж, но замок у меня в гараже отпирается и запирается только снаружи.

— Это даже лучше. Вы въедете в гараж, сами выйдете, запрете его снаружи, а потом из дома откроете мне дверь. Я останусь возле вас всю ночь и буду поджидать Энсона Карчера. Когда он проникнет в дом, я его арестую, вот и все.

— А вы уверены, что сможете справиться с ним в одиночку, мистер Гамильтон? — недоверчиво спросил Майкл Перкинс, с сомнением оглядывая худощавую поджарую фигуру лейтенанта, — ведь он крупнее вас раза в полтора будет.

— Не беспокойтесь, — засмеялся тот, — во-первых, я застану его врасплох — он же не ожидает, что в доме кроме вас будет еще кто-то, а во-вторых, ведь из этой штуки, — он сделал быстрое движение, и в его руках появился револьвер, — вот из этой штуки я навскидку за пятьдесят ярдов разбиваю подфарники у идущей на большой скорости машины. Так что когда я возьму Скунса на мушку, лучше ему не дергаться и не пытаться устраивать со мной домашние соревнования по стрельбе.

— Ну что ж, — обреченно вздохнул Майкл Перкинс, оказавшийся втянутым в эти боевые действия, — судя по ситуации, другого выхода у меня просто нет.

— Вот и отлично, — улыбнулся ему Гамильтон, — идемте к вашей машине. С таким осторожным и законопослушным водителем, как вы, я буду знать, что, по крайней мере, по дороге до вашего дома со мной ничего плохого не случится.

До дома они действительно доехали без всяких приключений. Перкинс, не спеша, открыл калитку, ворота гаража и завел машину в гараж. Казалось, что опустившаяся ночная тьма, окутавшая дом своим плотным покрывалом, его совершенно не пугает.

— Сейчас я запру гараж и впущу вас в дом, — прошептал он, обернувшись к своему спутнику, лежавшему на полу машины у заднего сиденья.

Он вышел из гаража, заскрежетал ключ в замке ворот и все стихло. Гамильтон выбрался из машины, отпер у нее багажник и, подсвечивая себе путь карманным фонариком, подошел к узкой двери в боковой стене гаража и прислушался. Сначала за дверью было тихо, потом послышался звук неторопливых приближающихся шагов.

"Спокойно идет, — отметил про себя лейтенант, — похоже, что нервы у него в порядке".

Щелкнул замок, дверь открылась и Гамильтон шагнул навстречу улыбающемуся Перкинсу в холл дома. В тот же миг в спину ему уперлось что-то твердое и знакомый хриплый голос с угрозой произнес:

— Не шевелись, Гамильтон, если не хочешь превратиться в дуршлаг. Руки за голову.

Полицейский, стараясь не делать резких движений, медленно поднял руки. Глаза его, не отрываясь, смотрели в лицо стоящего перед ним Перкинса. Тот, по-прежнему улыбаясь, подошел ближе и, зайдя сбоку, запустил руку под мышку лейтенанту.

Нащупав там рукоятку револьвера, он резко выдернул его из кобуры и отскочил назад. Все его повадки выдавали человека, бывавшего в подобных ситуациях и знающего, как обращаться с оружием. Пятясь, он отошел в противоположный конец холла и сел