В сарае стояла ужасная вонь. Порезы на груди Охотника распухли и покраснели. Грудь его была бурой, потому что вместо сажи отец натер татуировки Охотника экскрементами.

– Помоги мне, – прошептал он.

Сначала я подумала, что он шепчет, поскольку боится, что его услышит отец. А затем я увидела темный синяк у него на горле. И поняла, почему прошлой ночью он внезапно перестал кричать.

– Пожалуйста. Мне нужно выбраться отсюда. Найди ключ от наручников. Помоги мне.

Я покачала головой. Мне не нравилось то, что отец делал с Охотником, но я знала, что он сделает со мной, если я помогу Охотнику сбежать.

– Я не могу. Ключ у папы. Он носит его с собой.

– Тогда выломай это кольцо. Разрежь столб бензопилой. Что-то ты можешь сделать. Пожалуйста. Ты должна мне помочь. У меня семья.

Я снова покачала головой. Охотник сам не знал, о чем просит. Я бы не сумела сломать кольцо, даже если бы захотела. Железное кольцо и крепеж, на котором оно висело, были очень прочными. Отец говорил, что люди, построившие хижину, приковывали к нему быка, которого держали в этом сарае, и тогда он весь был заполнен не дровами, а навозом. Когда я спросила, значит ли это, что наш дровяной сарай был бычьим или навозным, он рассмеялся. И хотя я много раз видела, как отец работает бензопилой, сама никогда ею не пользовалась.

– Хелена, твой отец – плохой человек. Его место за решеткой.

– А что он сделал?

Охотник посмотрел на дверной проем, и его пробрала дрожь, как будто он боялся, что отец может его услышать, хотя это было смешно, потому что между перекладинами были большие щели и, если бы мой отец прятался снаружи и подслушивал, мы его заметили бы.

Долгое время он смотрел на меня и ничего не говорил.

– Когда твоя мама была маленькой, – наконец начал Охотник, – примерно твоего возраста, твой отец увел ее. Он забрал ее у родных и притащил сюда, несмотря на то что она не хотела этого. Он похитил ее. Ты знаешь, что это значит?

Я кивнула. Люди яномами часто похищали девочек и женщин других племен и женились на них.

– Люди всюду ее искали. И до сих пор ищут. Твоя мама хочет вернуться к своей семье. А твой отец должен сесть в тюрьму за то, что сделал. Пожалуйста. Ты должна помочь мне выбраться. Если поможешь, обещаю, я заберу вас с мамой с собой на снегоходе.

Я не знала, что сказать. Мне не понравилось то, что, по мнению Охотника, отца нужно посадить в тюрьму, вроде Алькатраса, Бастилии, Дьявольского острова или лондонского Тауэра. Кроме того, я не понимала, почему он думает, что похищение – это плохо. Как же еще мужчине добыть себе жену?

– Спроси у своей матери, если не веришь мне, – бросил он мне вдогонку, когда я поднялась на ноги и пошла обратно в дом. – Она подтвердит, что я говорю правду!

Я заварила маме чай из тысячелистника и отнесла в ее комнату. Пока она пила, я передала ей слова Охотника. Когда я закончила, она долго молчала, я даже подумала, что она заснула. Но в конце концов она кивнула:

– Это правда. Твой отец похитил меня, когда я была девочкой. Я играла с подругой в пустом домике станционного смотрителя возле железнодорожных путей, и там твой отец нашел нас. Он сказал, что потерял свою собаку, и спросил, не пробегал ли тут маленький коричневый кокапу. Когда мы сказали, что нет, он попросил нас помочь отыскать его. Вот только это была уловка. Твой отец отвел меня к реке. Посадил в каноэ, привез в эту хижину и приковал к кольцу в сарае. Когда я плакала, он меня избивал. Когда умоляла отпустить меня, переставал кормить. Чем больше я сопротивлялась, тем хуже мне было, так что спустя какое-то время я просто стала делать все, о чем он меня просил. Я не знала, как еще поступить. – Она вытерла глаза краешком одеяла. – Твой отец – плохой человек, Хелена. Он пытался утопить меня. Он посадил тебя в колодец. Он сломал руку Джону и мне. Он похитил меня.

– Но яномами похищают женщин из других племен. Я не понимаю, что в этом плохого.

– Тебе бы понравилось, если бы в нашу хижину внезапно вломился незнакомец и забрал тебя с собой, не спрашивая, хочешь ты этого или нет? И ты никогда больше не смогла бы охотиться, рыбачить и гулять по болоту. Как бы ты поступила, если бы кто-то попытался сделать это с тобой?

– Я бы его убила, – ответила я без колебаний.

И в этот момент я все поняла.

Когда отец вечером вернулся в хижину с болота, я постаралась занять себя на кухне, чтобы мне не пришлось смотреть, как он избивает и мучает Охотника. Но я все равно слышала, как тот кричит.

– Он убьет меня, – сказал Охотник позже тем же вечером, когда я принесла ему кружку цикориевого отвара. Его лицо так распухло и потемнело из-за кровоподтеков, что он с трудом мог говорить. – Возьми снегоход. Завтра, как только твой отец уйдет. Возьми мать. Пришлите кого-нибудь за мной.

– Я не могу. Ключ от снегохода у него.

– В отсеке сзади есть еще один, запасной. В железной коробке, она крепится сверху. Снегоходом нетрудно управлять, я тебя научу. Пожалуйста. Позови на помощь. Пока еще не слишком поздно.

– Хорошо, – сказала я, но не потому что этого хотел Охотник, не потому что я верила, будто мой отец – плохой человек, которому место за решеткой, как утверждали мама и Охотник, но потому что Охотник умрет, если я этого не сделаю.

Я села в опилки, скрестив ноги, и стала внимательно слушать все, что он рассказывал и что мне нужно было знать. Это заняло много времени. Охотник с трудом мог говорить. Отец сломал ему челюсть.

Следующие два дня прошли как обычно. Я готовила завтрак для себя и для отца. Весь остаток дня я таскала воду, поддерживала огонь в печи, готовила и убирала, пока отец занимался своими делами на болоте. Я делала вид, что все идет, как всегда. Как будто мама и Охотник не умирали, а отец не был злодеем. Я пыталась сосредоточиться на хороших воспоминаниях из детства, например, думала о том дне, когда отец дал мне молоток и гвозди, чтобы я построила маленькую утиную ферму, хотя и знал, что дикие утки не могут жить в неволе, как куры; о том, как он называл меня Хельгой Бесстрашной, как я сама просила, прочитав статью о викингах; о том, как он сажал меня к себе на плечи и переносил через болото, когда я была маленькой.

На третье утро Кусто и Калипсо объявили общий сбор. Мама была в своей комнате. Охотник – в дровяном сарае. Рэмбо – в своем сарае. Отец – на болоте. Мы втроем сидели на моей любимой медвежьей шкуре, скрестив ноги, как индейцы.

– Тебе нужно уйти, – сказал Кусто.

– Сейчас же, – добавила Калипсо. – До того как вернется твой отец.

Я не была в этом уверена. Ведь если я уйду без его разрешения, я уже не смогу вернуться.

– А как же мама?

Я подумала о ее сломанной руке и о том, что мне приходится помогать ей подниматься на постели, есть и пить.

– Она не сможет ехать на снегоходе. Она на нем не усидит.