Я прицелился и жахнул из арбалета ещё разок. С такого расстояния сила болта работала хуже, но процента три отожрала. А у меня болтов эти видимо-невидимо... И умертвие, вздрогнув, продолжило лупить Коляна.

— Девятьсот девяносто девять бутылок стояли на полке, — промурлыкал я, снаряжая арбалет новым зарядом. — Одна бутылка разбилась, и их осталось девятьсот девяносто восемь...

Предстояла долгая работа. Но я никуда не торопился.

— И вот, Коляня, ты ж посмотри, какая херня получается. Душу, душу, б**дь, продаю! — орал я, потрясая осушенной на три четверти бутылкой.

Умертвие я завалил, Коляна сволок вниз, удобно уложил посреди драконьего зала. Сел рядом на стульчик, сп**женный у Сандры, и забухал. А чего мне ещё было делать? Я вообще не отдуплял, чего делать, если честно.

Вариант один, самый разумный — оттащить Коляна на середину следующей лестницы, потом самовыпилиться и с новым рейдом вытащить его обратно. Но это ж новые расходы, лута не будет, ни даже грибочка какого. И потом, все деловые люди, пока-то всех соберёшь...

Тащить Коляна один я тоже не мог. Силы кончились. Восстанавливались медленно. Жратвы у меня с собой практически не было. И даже пусть бы они восстановились полностью, лады. А дальше? Ну, дотащу я его до разломанного моста. И?

Вот я и забухал. А забухав — запечалился.

— Пидарасы мы все, — жаловался я бесчувственному Коляну. — Артисты... Тьфу! Говно. Я ж Дона — как родного! А Даймонд — буэ... Такими, как Даймонд, я бы печи топил. Но ведь пойду ж плясать на его предвыборной кампании! И Дон меня уже точно ни за что не простит. Да я и сам себя не прощу. А х*ли делать? Вот тебе хорошо, ты лежишь себе, молчишь, умиротворённый такой, что п**дец. А нам-то, сирым да убогим, как выживать, Колян, а?

Колян молчал. Идеальный собеседник, храни его Кришна. Потому что а хрена тут ответишь? Есть в жизни такие ситуации, когда ничего ты не скажешь...

— Сандра — дура, — продолжал я. — Ну чего она там брякнула, что жить без меня не сможет? Нормально же общались! Нет, началось... Вот люди вечно как п**данутые! И так всё сложно — надо ещё усложнить. Так вот подумаешь-подумаешь, да и получится, что такие, как Дон, правы. Чё вола сношать? Купил кабак, жопу прикрыть, да бегай по квестам. И похер, что смысла нет. Кому он, вообще, нужен, смысл этот? Главное руки и голову занять чем-нибудь.

Тут я руками поднёс к голове бутылку и выпил остатки. «Алкашка» лениво увеличилась. Я подумал было перегнать очки во вдохновение, но только рукой махнул, да и то — мысленно. Всралось мне сейчас это вдохновение...

Полоска здоровья у Коляна, кажись, чуток подросла в состоянии покоя. Или мне это с пьяных глаз мерещится? Может, и мерещится. Полоски-то две, и обе одинаковые. Знатно нализался.

Ну, теоретически, должен же пацан оклематься? В прошлый раз — получилось. Ясно, что без жратвы многого не наберёшь, хотя...

— Б**дь, вот в кого я такой дебил? — спросил я, отбросив бутылку. — Мама вроде не дура была, батя вообще миллиарды нажил. Даже братан по жизни некисло устроился, хоть и женится на каком-то трансе. А я туплю...

Вытащил акустику из инвентаря. Прищурился. Бля, с каких это пор у меня двенадцатиструнка?! Тьфу, простите, запамятовал.

— Куплеты о жизни, — промямлил я. — Исполняются впервые.

Бахнул по струнам и запел. Неудобно, когда двенадцать струн. Но, с другой стороны, пальцев-то на руках — двадцать. На всех четырёх. Так что норм. И с двумя грифами попрактиковаться интересно.

— Каждый день проходит квесты

Виртуальный наш народ

К алтарю ведёт невесту

Перекачанный урод

Кто-то спьяну пишет песни,

Кто-то спьяну их поёт,

Все при деле и при месте

И урод жену е**т

Я пытался жить по правде,

Я пытался не по лжи!

Наступил на чьи-то грабли,

Мне сказали: «Положи!»

Стал моральным я калекой

И послал весь мир в п**ду

Мир, как б**дь, сказал: без денег

Никуда я не пойду!

Вот и трахаешь, как куклу,

Виртуальный этот мир,

Чтобы заработать денег

И спустить их все в сортир.

Я играю на гитаре,

Ну а кто-то ходит в квест

Всех нас с детства на**али,

Затянув в этот процесс

А когда никто не видит,

Плачет в темноте урод

Ведь уроду без прокачки

Его баба не даёт

Плачут воин, бомж и шлюха,

Плачет половой гигант,

Импотент рыдает глухо,

Потирая свой гидрант,

Потому что счастья нету

И спасенья тоже нет

Жизнь склоняет нас к минету,

А взамен даёт минет...

Я даже не пытался сконцентрироваться на чехарде логов, мельтешащих перед глазами. И без них знал, что алкашка частично перешла во вдохновение, что прокачались навыки музицирования и сочинения песен, что активировался навык Исцеляющие звуки. Последнее было особенно очевидно, потому что когда я закончил играть и орать, Колян открыл все свои четыре глаза, нашёл меня мутным взглядом и знакомым баском сказал:

— Папа... Ты пришёл!

— Колюнчик! — всхлипнул я и обнял восставшего дитятку. — Как ты так-то, а?

— У меня было время подумать, — сказал он.

Я торопливо отстранился и, прищурившись, посмотрел на Коляна.

Так-с, нажрался я — как свинья, это бесспорно. То, что очки алкашки перекинулись большей частью в очки вдохновения — вообще ничего не значит. Ну, помимо того, что я стал вдохновлённым и временно могу не бояться алкоголизма. Опьянение никуда не девается, музицируй не музицируй.

Значит, есть вероятность, что у меня не только в глазах двоится, но и слух как-то странно расстраивается. «Расстраивается» не в том смысле, что я каждую фразу по три раза слышу, а в смысле расстройства. Тот Колян, которого я помню, не мог ещё говорить так. Строить такие фразы, а потом произносить их таким грустным голосом. Голосом человека, жесточайше и безбожнейше за**авшегося жить.

— Я б тебе, Колян, водки дал, — проговорил я заплетающимся языком. — Да тебе система не даст. Ты же...