могут произнести без приставки «ублюдок». Такого, если он и впрямь ублюдок, и в расход пустить не жалко. Времена нынче суровые, так что готовимся к любому развитию событий. Но, думаю, это крайняя мера. И бутылка алкоголя сделает своё дело куда как быстрее. К тому же, мне голова дана, не только для того, чтобы в неё есть. Вполне себе может стать, что я пойму и по косвенным признакам основные нюансы.

Удачно я, однако, с мужиками пересёкся. Правда, одно маленько «но» в километре от города всё же нарисовалось. Когда показались уже многоэтажки, лишённые благ цивилизации, в уши влетел чей-то окрик:

— Стоять! Проход дальше закрыт. Это территория артели клана «Саблезубые». Общая, бесплатная дорога ведёт к северным воротам города.

— Серый, ты охренел? — глава артели, с которой я путешествовал, вышел вперёд и обратился к вооружённому десятку, перекрывшему нам путь.

— Ничего не знаю! Звиняй, Колян, у меня приказ.

— Да вы гоните?! К северным воротам по дуге километров десять по нормальной дороге. Мы и так за сутки почти сотню протащились. Вы совесть-то имейте!

— Серебруха за каждого и можете проходить.

— Я тебе этой серебрухой нос в обратную сторону выгну!

— Можешь попробовать... — меланхолично и отрешённо сложил руки Серый, с вызовом посмотрев на артель «Лесных рейнджеров», что имела, включая меня, на три человека больше.

Я подошёл к Вячу и тихонько спросил, пока глава артели и десятник «Саблезубых» о чём-то спорили.

— В чём проблема-то? Они что, имеют какое-то право ограничить проход?

— Тут только одно право — право силы. Ну и ещё они выплатили, как я слышал, сотню золотых за этот гекс. Вернее, половину гекса с правом на первоочередную покупку оставшейся половины, если вдруг найдётся сумасшедший, желающий «Саблезубым» на больную мозоль наступить.

— А кто продаёт эти гексы?

— Дак понятно же — голова. Вообще, по сути, все земли окрестные ему принадлежать будут. Других претендентов все равно нет. А если и появятся, им придётся отстоять своё право на существование. Так или иначе, мы все согласились под Филиппычем ходить. А «Саблезубые» — самое сильное объединение сейчас. Можно сказать, гвардия Филиппыча. Он сам у них кем-то почётным является, но не главой. Главой является его правая рука — Гена «Три пальца» Малых, но сейчас он всех заставляет себя Тенью называть .

— Три пальца фигурально или буквально?

— Хрен знает, шо такое «фигурально», но у него на левой руке и впрямь три пальца. Говорят разное: мол, и бандиты отчекрыжили, и травма на производстве, и в карты, якобы дьяволу проиграл, за что тот его великой силой одарил. А силы там, несмотря на фамилию, реально немерено.

— Да-да! Быстрый, здоровый, кулаком щиты деревянные ломает. Сам видел как тестировал он самоделки местных умельцев. На второй день как мы тут все по воле Системы оказались, в кабаке случайно убил какого-то верзилу, что шумел сильно да к бабам лез. Одним ударом убил. Леща дал и шею случайно свернул. Такой вот у нас Геннадий, что силовым корпусом занимается. Суровый мужик. — тут же добавил полушёпотом пару реплик ещё один, осведомлённый о слухах парень из Рейнджеров.

— И чё они тогда мешают людям, если они здесь как стража? — не понимал я.

— Так силы в них дохрена, попробуй возрази. Шмот, видишь, какой? Уровни, я слышал, не меньше седьмого. Единственное, не уверен я, что Три пальца, то есть, тьфу ты, Тень, даже в курсе, как Серый подрабатывает. Надо привыкать называть его по-новому. А то ещё проблем каких привалит... — испуганно произнёс Вяч.

— Так может их того, а потом так и скажем?

— Да хрен они нам поверят! Задрочат потом с проверками на входе в город. Проще откупиться, а уже потом жаловаться.

— Нет... Нельзя так. Ладно. До города вы меня довели — и спасибо. Дальше сам.

— Стой! Тебя же отделают! — распереживался Вячеслав, и половина артели повернулась ко мне.

— Ну, пусть попробуют... — улыбнулся я, отделившись от тихо перешёптывающихся «Лесных рейнджеров».

Поправил и проверил снаряжение, нацепил на голову шлем, вызывающий страх у слабых духом, и пошёл вперёд.

— Эй! Стоять! Тупой, что ли? Коля, это из ваших? — рявкнул стоящий по правую руку от Серого мужик с травинкой во рту.

— По дороге прибился, — признался очкующий драки глава артели охотников.

— Тормози, чёрт, кому сказано! — повернулся ко мне стражник, выплюнув травинку. — С тебя два серебряных. Нет денег — шмотом возьмём.

Трое «Саблезубых» сорвалось с места, неловко гремя нацепленным «обвесом».

— Могу дать один медяк, чтобы ты свою вонючую пасть закрыл и перестал дышать в мою сторону.

— Ах ты! Ребята, ну-ка научите путника манерам! — тут же отреагировал мамкин вымогатель, и троица, не доставая из-за пояса оружия, полетела ко мне со сжатыми кулаками.

Хех. Их ждёт сюрприз.

Ловкость — это не только скорость и гибкость. Это ещё и точность движений, реакция, балансирование. Удар врага выглядел как в замедленной съёмке. Я успел скинуть рюкзак, перехватить первый, направленный в грудь кулак и, развернувшись на носках, открытой ладонью садануть нападавшего по затылку. Следующий решил влететь в меня с ноги, за что получил по рёбрам тяжёлым берцем, отправляясь на гарантированный больничный. Последний же противник оказался умнее соратников и попытался изобразить бокс, но получил подсечку и тычок в солнечное сплетение, отключивший в нём последнее желание заниматься грабежами.

— Ах ты сука! Тебе кабзда! — поднялся на ноги, выплёвывая землю, первый и схватился за пояс, вытаскивая заточенный кинжал.

— Ну и что это?

— Это кинжал, дубина! Сейчас он тебе рёбра пощекочет.

— Кинжал? А я думал — зубочистка... Ладно, можем и оружие достать.

Не знаю, каким остолопом был этот любитель помахать оружием, но, судя по его удивлённому и умоляющему взгляду, брошенному в сторону Серого, он явно не ожидал, что я достану настоящий полуторный меч и, подкинув щит, ловким движением просуну туда руку, принимая боевую стойку. Ну как боевую... Насколько успел наловчиться за это время, будучи тем ещё самоучкой.

— Серый!

— Не рыпайся, Серый. Да и вообще, останови свою шушеру, пока они не порезались случайно. Мне потом в городе вряд ли поверят, что вы вдесятером случайно себе глотки перерезали.

— Спрячь меч, странник. И ты, Дима, спрячь оружие и вернись