Ну, уезжают, так счастливого им пути. Глядишь, ещё и свидимся когда, если они в этой кровавой бойне, что Кавказским фронтом зовётся, уцелеют. Жаль, что тренировки мои с ними окончены, но основное я выхватил, а дальше сам разберусь.

Наши парни сегодня ушли на полигон, а я сидел за столом в своей палатке, проверял очередную флешку на предмет чего-то полезного, когда брезентовый полог входа откинулся и появился Гойгов.

— Здравствуй, Саша. — Старик присел напротив меня и с уважением посмотрел на ноут, который я при его появлении отставил в сторонку.

— Здравствуйте, уважаемый алим. Мне сказали, что вы возвращаетесь домой?

— Да, пора и моим джигитам показать себя в деле. Вот зашёл попрощаться и поговорить.

— Конечно. — Я привстал. — Чаю хотите?

— Нет-нет, сиди.

— Дело ваше, а я выпью. — Чайник, стоящий рядом на простой электроплитке, был ещё горячий, и, налив себе кружку напитка, я присел за стол и спросил гостя: — Я так понимаю, что у вас есть ко мне вопросы?

— Имеются. — Старик не стал юлить. — Ты ведь с Карой долгое время рядом был?

— Так случилось, — я кивнул, — что полгода бок о бок с ним ходил.

— Как думаешь, куда он своих десантников кинет?

— Говорят, что на Туапсе.

— В том-то и дело, что говорят, а Кара — человек резкий и не глупый, в голове не один план держит, а пять или шесть. Скажи, он что-нибудь говорил о Сухуми?

— При мне никогда, только Туапсе, Новороссийск и Керчь поминались. Однако у него имеются подробные карты всего Черноморского побережья, и переиграть свои планы ему ничего не стоит. Все может быть.

— Вот и я так думаю. С вашим комбатом на эту тему я уже переговорил и с СБ мыслями поделился. Ладно, это не твоя забота, нет так нет. — Он выглянул в окно, посмотрел на подъезжающие под погрузку машины и вновь повернулся ко мне: — Время ещё есть, пока мои воины вещи соберут, давай, сержант, всё же угости своим чаем, хотя такого, как у нас выращивают, у вас нет.

Сделав старику крепкий чай, спросил его:

— А с чего интерес такой к Сухуми, там ведь с тех пор, как трабзонцы уцелевших жителей в рабство увели, и нет никого.

— А-а-а, — его лицо на миг искривила гримаса, — всё равно завтра в новостях объявят. Войска Халифата прорвали нашу оборону на Клухорском перевале, но направились не к Нальчику, как ожидалось, а на запад, в сторону Кодора. Есть мысль, что Кара побоится высаживаться на ваш берег, всё же у вас есть боевые корабли, которые его шаланды потопят за полчаса, и он бросит своих наёмников на Сухуми, где никого нет, соединится с частями халифатцев и уже по побережью начнёт наступление на вашу территорию.

— Логично.

— Вот именно, что логично.

Над столом воцарилась тишина, и, решившись, я задал Гойгову вопрос, который интересовал меня уже не первый день:

— Уважаемый, если не секрет, как вы с Карой познакомились и почему за его голову такая большая награда назначена?

— А он об этом никогда не рассказывал?

— Нет, про своё прошлое он не любит говорить и всегда разговор на другие темы переводил.

— История долгая и для меня лично неприятная. Другому кому, может, и не рассказал, а ты человек посторонний и в то же время и с Карой знаком, и Ильяса на тот свет отправил. Слушай. Кара появился у нас почти сразу после падения Приморо-Ахтарска, в конце 52 года. С ним было десятка два бойцов, а у нас как раз начиналось движение за объединение племён в Горское Содружество. Так сложилось, что он оказал мне услугу и выручил Олега, которого я с малолетства воспитывал, с тех пор как подобрал его мальчишкой, оголодавшим, после чумы в Сочи. Нам нужны были бойцы, и я поручился за Кару перед Советом Старейшин. Потом была битва на Салаватском перевале, и семьсот наших джигитов вырезали пятитысячный передовой отряд, идущий на нас из Новоисламского Халифата. Кара тогда отличился, и многие наши парни к нему в отряд пошли. Через год у него появилась семья, он поселился в Гагре и начал совершать походы в сторону Грузии и к туркам. Всё бы ничего, внимания он не привлекал и в военных операциях против Халифата регулярно участвовал, но в начале 58-го произошёл целый ряд убийств. Неизвестные абреки налетали на поселения, в которых жили наши старейшины, и вырезали всех жителей от мала до велика. — Алим сделал большой глоток чая, поморщился, непонятно, то ли от вкуса напитка, то ли от воспоминаний, и продолжил:

— Добрались и до меня. Мой аул стоит на реке Ардон недалеко от Алагира, в общем-то это небольшая, но хорошо укреплённая крепость, которую в наше время взять вовсе не легко. Однако нашёлся предатель, который открыл ворота поселения, и ночью в него ворвалось больше сотни головорезов. Меня продал Олег, мой воспитанник, тот, кому я почти во всём доверял.

— Почти?

— Именно так, почти. Это меня и мою семью от гибели и спасло. До конца я никому не верил. Моя дружина, две сотни воинов, всегда неподалеку находились, и об этом я даже своим родным детям не говорил. И вот когда начался бой, мои бойцы подоспели вовремя и большая часть моих родичей уцелела. От пленных узнали, что на нас напал Кара и заказ на устранение наших лидеров он получил от южан. После этого меня убрали из Совета Старейшин, я же за него ручался. Но и к смерти не приговорили — предателя обнаружили тоже благодаря мне. За Кару и его отряд объявили награду, самую большую, какая только была возможна, и многие лихие джигиты начали на него охоту. Дальше ты всё знаешь: разгром наёмников, Туапсе, бегство Ильского с казной, поимка Кары и ваш побег в Трабзон. Вот так, многие считают меня мудрым, но и я могу быть доверчив, как самый последний простак, пригрел змею на груди и сам же за это и поплатился. — Раздался звук автомобильного клаксона, и старик встал. — Пора. Удачи тебе, Саша. Прощай!

— До свидания, уважаемый алим. — Я тоже встал и проводил его до выхода.

Через пятнадцать минут две автомашины с горцами, едущими на войну, покинули наш базовый лагерь, а я, обдумав услышанную от Гойгова историю, продолжил свою работу. Сиди или нет, а к вечеру надо сдать комбату хотя бы пару интересных файлов.

Кубанская Конфедерация. Посёлок Пашковский

29.08.2059

Сегодня в качестве поощрения за ударный труд по сборке и упаковке нашего имущества Черепанов разрешил устроить в группе кинопоказ, и мы смотрели фильм «Живые и мёртвые». Кинолента была старая, пережившая не только страну, в которой она снималась, но и чуму, и Хаос, и того человека, который её на свою флешку заливал. Фильм, конечно, отличнейший, про Великую войну и про настоящих людей, трудом и кровью отстоявших свою страну. Про воинов, не жалевших свои жизни за Родину.

Слов нет, и впечатлений от кинокартины имелась масса. Было на что посмотреть, и было о чём подумать. По экрану монитора промелькнули последние кадры. Солдаты шли по заснеженной степи, прозвучали слова: «Впереди была вся война», и фильм закончился. Да, та война окончилась более ста лет назад, а наша только начиналась. Кто-то зажёг свет, я отключил ноут и упаковал его в чемоданчик.