Впрочем, Гидеон Меир немного лукавит – несмотря на свою традиционную критичность, сейчас даже левые газеты поддерживают нынешнюю военную операцию.

– Это вторая справедливая война за всю историю Израиля после войны за независимость, – говорит мне Гидеон Самет, редактор левой газеты «Гаарец». – Я не имею в виду то, что раньше Израилю не нужно было защищаться. Но, скажем, когда Египет на нас напал в 1973 году, мы защищали территории, которые не были нашими, например Синай. Но это война справедливая. Мы защищаем свою территорию и своих граждан.

Впрочем, даже такие взгляды многим израильтянам кажутся предательскими.

– «Гаарец» – больше палестинская газета, чем израильская. Я не понимаю, почему правительство терпит и не ставит вопрос об их лояльности! – возмущается Стивен Шнайдер, американский еврей, переехавший в Израиль около 20 лет назад.

Он свободно говорит на иврите, но предпочитает читать англоязычную Jerusalem Post. «Семья убитого железнодорожника считает, что правительство делает все правильно», – гласит заголовок первополосного материала в этой газете. Заметка рассказывает о том, как Асаэль Дамти добровольно в качестве резервиста отправился на базу ВВС, хотя его туда никто не вызывал. Он погиб в километре от места службы. Стивен не без гордости зачитывает мне отрывок из этой статьи: «Он поехал на работу на север, несмотря на риск обстрела из „Катюш“, на эти территории, потому что он был уверен, что железные дороги – это стратегическая составляющая израильской инфраструктуры».

– А я не читаю того, что они пишут, я сам только что из Ливана, – улыбается Саша, продавец в газетном киоске. Его привезли в Израиль из Биробиджана 12 лет назад, когда ему было всего восемь. – У меня как раз сейчас служба. Я неделю нахожусь там, а потом неделю здесь. Я шофер, поэтому на прошлой неделе возил солдат в Ливан.

– Ну и как там?

– Хорошего мало. Сам же понимаешь, зачем спрашиваешь? Скажи лучше, легко ли в Москве сейчас найти работу?

– Ты что же, думаешь переехать?

– А почему бы и нет. У меня, правда, сейчас проблемы с гражданством – ну, нет российского, только израильское. Но сейчас нет времени этим заниматься. Вот вернусь и займусь документами.

– Откуда вернешься?

– Как откуда, с фронта!

– А не страшно?

– Не столько страшно, сколько сложно. Сложно, если ты не такой, как они.

– А не такой – это какой?

– Ну... не такой идейный, что ли.

«Коммерсантъ», 20.06.2006

24 июня 2006 года

Одновременно с вторжением в Ливан израильская армия продолжает военную операцию на палестинских территориях. Вчера в секторе Газа были убиты четыре палестинца, количество жертв за месяц превысило сто человек.

На оккупированных территориях я обнаружил, что нынешний кризис здесь считают самым безвыходным.

Из жилого дома валит черный дым. Им заволокло уже почти весь квартал.

– Это работает наша артиллерия. Они уничтожают склады с ракетами «Кассам», – сообщает мне Рон, резервист, прикрепленный к пресс-службе израильской армии.

Мы стоим на пограничной вышке между территорией Израиля и сектором Газа.

Я вглядываюсь в бинокль. Впереди находится палестинский город Бейт-Ханун, по которому сейчас и наносит удары израильская артиллерия. За месяц операции в Газе погибло больше ста человек. За моей спиной Сдерот, куда обычно и падают ракеты «Кассам».

Близость Бейт-Хануна чувствуется за несколько сотен метров: когда ветер начинает дуть со стороны города, до нас доносится характерный запах – смесь гари и гнили.

В блокированном секторе Газа уже больше недели нет горючего, поэтому местные службы не могут убрать мусор. Он разлагается прямо на улицах.

В городе слышны новые взрывы.

– Рон, это ведь явно горит жилой дом, – показываю я на затянутый черным дымом Бейт-Ханун и протягиваю своему спутнику бинокль.

– Ну... Ты знаешь, «Кассам» – это самодельные ракеты. Такие большие петарды. Их часто изготавливают прямо на дому. Может быть, в одной из квартир была мастерская?

– А в остальных?

– Ну знаешь ли! Если там погибли мирные люди, я буду первым, кто скажет «извините». Но войны без жертв не бывает.

Проехать в Газу непросто. После начала операции по спасению ефрейтора Шалита израильским журналистам въезд туда вообще запрещен. Иностранные корреспонденты въехать могут, но только с аккредитацией израильского правительства – ее нужно ждать несколько дней.

Сейчас вокруг КПП на границе с сектором Газа ни души. Блокпост состоит из двух частей.

Израильская половина – это множество комнат, соединенных дверями. Желающий попасть в сектор Газа переходит из одной в другую, в каждой отвечает на вопросы, которые задает ему голос из репродуктора, и ждет, пока откроется дверь в следующую комнату.

В палестинской части все проще. Это очень длинный коридор, в конце которого сидит улыбчивый палестинец с усами Саддама Хусейна. Нечастого гостя он провожает словами: «Добро пожаловать в Газу, брат!» Сразу за блокпостом начинается разрушенный Бейт-Ханун.

Попасть на Западный берег намного проще. Туда иностранец может проехать без каких-либо специальных разрешений, израильтянам же это строжайше запрещено.

Из Иерусалима в Рамаллу можно доехать на такси. Правда, короткий путь перекрыт – на шоссе сооружают блокпост. Приходится ехать в объезд. Дорога совершенно разбитая.

– Очень смешная ситуация. Дорогу никто не чинит, – рассказывает Констанца фон Гелен, работающая в Рамалле сотрудница немецкой неправительственной организации Фонд Конрада Аденауэра. – Вроде бы деньги обещала выделить ООН. Но их не дают, потому что дорога ведет к блокпосту, а ООН не признает эти блокпосты. Там считают, что выделить деньги – значит узаконить блокпосты. Израиль денег не дает, потому что дорога вроде как проходит по территории, которую контролирует Палестинская автономия. А у самих палестинцев нет денег.

Рамалла выглядит довольно необычно. Здесь уже давно не проводилось крупных военных операций, поэтому никаких разрушений нет. Город смотрится очень благополучным и даже богатым. Расклеенные на стенах агитационные листовки с прошлых парламентских выборов уже пообтрепались, и поверх них красуются рекламные плакаты нового супертонкого телефона Motorola.

– Рамалла вообще-то нетипичный город. Самый богатый на палестинских территориях. В Наблусе или Хевроне живет намного больше людей, и они гораздо беднее. Просто здесь строят себе дома палестинцы, работающие за границей, – объясняет Констанца.

Вокруг Мукаты, бывшей резиденции Ясира Арафата, идет стройка. Памятник на могиле бывшего лидера уже почти готов. «Шахид Ясир Арафат» – гласит надпись на плите.