от фирмы West Elm. И отчаянно нуждаюсь в руководстве. Все эти люди так ужасно ко мне относятся! Я просто не умею быть богатой.

– Я помогу вам. – Если время, проведенное в Филадельфии, чему-то и научило Клод, так это тому, что быть богатой – единственное, в чем она преуспела.

– Правда? – воскликнула женщина. – Фантастика! Назовите цену. Я заплачу, сколько попросите.

– Мы можем обсудить компенсацию позже, – остановила ее Клод, – но сначала у меня есть условие, с которым вы должны согласиться. Вы и ваш муж никогда не должны впускать в свой дом никого с фамилией Ван Берген.

– Это не проблема, – согласилась женщина. – Я понятия не имею, кто такие Ван Бергены.

– Еще узнаете, – пообещала Клод. – Я была помолвлена с Оуэном Ван Бергеном. Я могу подтвердить, что все, что говорят о его отце, правда.

– Боже мой. А что говорят? – Дженнифер попалась на приманку.

– Мне невыносимо повторять это. Просто поспрашивайте.

– Обязательно! – пообещала женщина, как будто Клод оказала ей услугу.

Так она разговаривала со всеми своими клиентами. Несколько лет ее усилия, казалось, не имели никакого эффекта. А затем нахальный финансист из Бруклина нанял ее для благотворительного мероприятия.

– Оуэн вас надул, да? – прямо спросил он. Будучи старше ее на пятнадцать лет, он очень напоминал Клод отца. Он тоже был чужаком.

– Да, – призналась она. С ним она чувствовала себя в безопасности.

– В таком случае, мне будет приятно заставить его страдать, – пообещал ей Леонард.

Она подумала, что он просто хочет произвести на нее впечатление, но тот день ознаменовал конец белой полосы семьи Ван Берген, которая длилась почти три столетия. К радости Клод, старший Ван Берген вскоре оказался замешанным в многочисленных скандалах – финансовые злоупотребления, уклонение от уплаты налогов и сексуальные домогательства к бывшей секретарше. Младший Ван Берген, которого не хотели видеть нигде, где он раньше проводил время, по слухам, жил в Новой Шотландии[16]. Клод тем временем процветала. С таким партнером, как Леонард, она получила реальную власть. Но она поклялась, что никогда больше не будет воспринимать свое положение как должное. Женщина должна уметь позаботиться о себе сама.

Искра

Дома у Гарриетт Несса весь день провела на диване. Как только Гарриетт и Джо выехали в сторону Пуант, голоса стали звучать громче. Они достигли пика около двух часов и оставались почти оглушительными большую часть дня. Когда головная боль снова стала терпимой, Несса поняла, что ее друзья уже возвращаются. Вскоре мертвые вновь превратились в унылый шум на заднем плане.

Входная дверь распахнулась, и появилась Гарриетт.

– Дорогая, я дома! – позвала она. – О, вот ты где, дорогая. Неужели провалялась весь день?

– Где Джо? – спросила Несса.

– Чейз отвез ее домой, чтобы она повидалась с Люси перед сном. Она зайдет утром. – Тут взгляд Гарриетт упал на что-то в комнате, и ее губы скривились от отвращения. – Что это?

Несса проследила за взглядом Гарриетт до стеклянной вазы, полной великолепных белых лилий.

– О, их принесли около получаса назад. От одного из твоих поклонников, что ли? – Нессе до смерти хотелось заглянуть в открытку, но хорошие манеры взяли верх.

– Никто из тех, кто мной восхищается, не присылает мне мертвых цветов. – Гарриетт подошла к букету, словно к трупу, и выцепила из него открытку. Ее взгляд задержался на карточке гораздо дольше, чем было необходимо.

– Ну? – нетерпеливо спросила Несса.

Открытка пронеслась по воздуху и упала Нессе на колени лицевой стороной вверх.

«Очень приятно познакомиться с вами», – гласила надпись, сделанная плотным наклонным почерком.

– Цветы от Спенсера Хардинга, – пояснила Гарриетт.

– Арт-дилера? Придурка, который женат на клиентке Джо? – Несса была в недоумении. – Зачем ему посылать тебе цветы?

– Мы познакомились с ним на вечеринке.

– Должно быть, ты произвела впечатление, – поддразнила Несса.

– Наверняка. – Гарриетт улыбнулась какой-то мысли, которой не захотела поделиться. – Цветы – хитрый способ мистера Хардинга сообщить мне, что он знает, где я живу. Надеюсь, он скоро навестит меня. Я с удовольствием проведу для него экскурсию по саду. – Гарриетт прикрепила открытку к стене за рабочим столом и взяла вазу. – Сейчас вернусь. Это нужно отправить в компостную кучу. – Через несколько минут она возвратилась в облаке дыма от травки и с зажатой между двумя пальцами самокруткой. В левой руке она сжимала бутылку шампанского.

– Что мы празднуем? – поинтересовалась Несса.

– Каждый день – это праздник, – ответила Гарриетт. – Возьми бокал и устраивайся поудобнее. Я хочу рассказать одну историю.

Гарриетт сняла босоножки и расположилась на диване, подложив локоть под голову. Она оставила достаточно места для Нессы на другом конце дивана, где облако дыма от травки было не таким густым. Несса никогда не курила вместе с Гарриетт, но ценила кайф от легкого контакта с дымом. К тому времени, как Гарриетт закончила рассказ о событиях, произошедших за день, Несса отставила шампанское и переместилась в соседнее кресло подальше от дыма. Ей нужно было прояснить сознание, чтобы осмыслить услышанное.

– Ты сказала, что нашего наблюдателя за китами зовут Леонард Шоу? – Несса набрала его имя в Google и прокрутила результаты. – Послушай, в интернете полно его фото. – Несса протянула телефон Гарриетт.

Гарриетт сделала длинную затяжку, прищурившись на экран.

– Да. Это Ленни. А кто этот забавный парень, с которым он стоит?

– Ректор Массачусетского технологического института. – Несса прокрутила страницу вниз. – А вот фотография Леонарда с президентом Гарварда.

Гарриетт выдохнула дым в сторону Нессы:

– У Ленни много умных друзей.

Несса помахала рукой, рассеивая дым, и продолжила прокручивать страницу другой.

– Вот его фотография с Клинтонами. А вот с Дональдом Трампом. Говорю тебе, Гарриетт. Твой друг Леонард может оказаться самым популярным человеком на Земле. – Тут она сделала паузу, чтобы просмотреть газетную статью. – И мне кажется, я только что поняла, почему все его так любят. По словам Times, Леонард пообещал отдать на благотворительность десять миллиардов долларов перед смертью. Этот человек – святой.

– Святой стал бы раздавать деньги анонимно, – возразила Гарриетт. – Люди, которые заявляют о своих намерениях в Times, стремятся завести друзей. Скажи всему миру, что ты планируешь раздать десять миллиардов долларов, и тебе будет очень трудно обрести врагов.

– Разве это плохо? – удивилась Несса.

– Нет, – признала Гарриетт. – Скорее, любопытно.

– Знаешь, что странно? – Несса опустила глаза и пролистала статьи, которые нашла. – Я не могу понять, чем Леонард зарабатывал на жизнь.

– Ничем, – ответила Гарриетт. – Он занимался финансами. Просто переводил деньги туда-сюда. Кстати говоря, ты помнишь Антуана Маршана?

Несса начала печатать:

– Маршан пишется через «а»?

– Ты что, правда не узнаешь имя? Он руководил одной из крупнейших финансовых пирамид в девяностых. Мэйдофф[17] украл его славу десятилетием позже, но именно Маршан был первопроходцем.

– В девяностых я училась в сестринской школе. У меня не было времени на новости.

– Должно быть, школа была на Марсе, если ты