И опять вроде все правильно. И опять не по делу. Снова не совпали. Ведь иной раз Татка и расслабится с удовольствием, и засосать рюмашку-другую не откажется.

Так и жили. Привыкали понемногу. Но не друг к другу привыкали, не с недостатками партнера мирились. В потихоньку накапливающейся озлобленности привыкли не замечать приятного: Танька в упор не видела генеральной уборки, завершенной к ее приходу, Лева — вкусного пирога, испеченного в обычный будний день, а не на праздник. Или новой прически жены. Ему даже на ум не могло прийти, что прическа, оказывается, для него, а не для самой Татки. Они не замечали этих мелких радостей, как не замечаем мы воздуха, которым дышим.

Ведь дышать свежим воздухом в семейной жизни это и есть, в сущности, счастье. Зато любой вредный выброс — ссора, обида, нечаянная невнимательность, преднамеренная грубость — отравляет семейную атмосферу, отдаляя супругов друг от друга. Они становятся чужими.

Так понемногу становились друг для друга чужими и супруги Ореховы. Иногда для развлечения заводили любовников. Но не измены стали причиной расставания. Так называемая измена — не самое страшное испытание для семьи. Камнем преткновения всегда становится необъяснимая уверенность каждого в том, что партнер должен думать и поступать именно так, как думаешь и поступаешь ты сам. Любое неизбежное инакомыслие воспринимается как измена, которая гораздо страшней возможной случайной неверности, поскольку свершается, в отличие от романов на стороне, ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Зацикливаться на этом — все равно что ежедневно получать дозу накапливающегося в организме стронция: отравление неизбежно…

Закончилось все банально. Они развелись через месяц после того, как вручили друг другу подарки на седьмую годовщину свадьбы. Таня откладывать больше не хотела, так как желала поскорее устроить свою личную жизнь. Проблем в суде не возникло. Слава Богу, детей у них не было…

Полковник Орехов лежал в полумраке. Предметы, окружавшие его, понемногу теряли четкие очертания и сливались со струящейся из незавешенного окна темнотой. Льву Николаевичу было лень подняться с дивана, задернуть шторы, включить свет. Возможно, это накатил один из тех моментов расслабления, о которых он только что вспоминал. Странно, что он вообще подумал о Татке. Вот уж почти полтора десятка лет он ни разу не встречался с бывшей женой и не поддерживал с ней никаких отношений. Впрочем, иногда он, пользуясь милицейскими связями, отслеживал ее судьбу. Из чистого любопытства. И знал, что теперь они вообще никогда больше не увидятся, потому что любимая некогда им взбалмошная, так и не повзрослевшая девчонка три года назад уехала из столицы в Иркутск, где жила ее двоюродная сестра, навсегда. Второй раз замуж она так и не вышла.

«А ведь скоро справили бы и серебряную свадьбу, — ухмыльнулся полковник. — Свят-свят!..»

Насколько все-таки комфортнее жить, не будучи связанным никакими обязательствами, кроме деловых. Ну да, каждому мужику хочется иногда побыть ребенком и уткнуться головой в уютный женский подол. Но для этого много ума не надо. Звонишь Регинке, приезжаешь с букетом, кормишь в ресторане — и самые сокровенные интимные желания реализуются безо всяких проблем. Чувствуй себя хоть послушным мальчиком, хоть доминирующим самцом. Надоедает энергичная спортсменка — так ведь и запасной деревенский вариант имеется. Чем не жизнь?

Зато времени свободного сколько для дела высвобождается! Разве смог бы он достичь нынешних высот, когда бы ежедневно торопился со службы домой — под каблучок к своей благоверной? Так и выслушивал бы до пенсии ее попреки по поводу протертых за письменным столом форменных штанов. Мало ли в милиции сорокалетних капитанов? Вон их сколько мельтешит! Достаточно в коридор из своего солидного кабинета выглянуть…

А после того как ощутил себя Лева полноценным холостяком, стал он завсегдатаем мужских компаний, в которых частенько присутствовали нужные люди. На хлебное место — в отдел по борьбе с коррупцией в органах государственной власти — восемь лет назад он, считай, через баню попал. И в том же буквально году — уже через прекрасно организованный выезд на рыбалку — познакомился со Славой, довольно молодым еще парнем, но уже большим человеком. Одним из заместителей тогдашнего президента Олимпийского комитета страны господина Бодрова. Бодров уже вовсю вертелся в Международном олимпийском комитете — у самых его верхов. Кормушку искал пообъемнее. Поэтому вскоре кресло освободилось, и энергичный Славка с воодушевлением принялся строить свое благополучие на новой высокой должности. Разве не за тем любой человек пробивается во власть?

Благодаря такому знакомству и в органах скоро сообразили, кому же именно можно доверить решение вопросов борьбы с коррупцией и в высшем руководстве российского спорта. И вот уже много лет полковник Орехов отдавал себя без остатка этой почетной службе. Боролся изо всех сил.

Самая беспощадная борьба велась на таможнях. Умышленное занижение стоимости товаров, неверное декларирование, попытки под видом никелевого, скажем, сплава провезти драгоценный кобальт, ввоз товаров животноводства из стран, откуда ввоз запрещен из-за карантина…

У таможни оказалось множество давно известных приемов, благодаря которым у больших таможенных начальников росли в элитных парковых зонах высокие дворцы. Но даже эти доходы не шли ни в какое сравнение с теми сверхприбылями, которые получали государственные чиновники самого высшего ранга, умело пользуясь законными или незаконными таможенными льготами или послаблениями.

Окунувшись в эту бесконечную борьбу со злоупотреблениями, майор Орехов вскоре приобрел крепкие связи на многих российских таможнях. В силу специфического служебного положения его интересы и на таможне были связаны с различными спортивными федерациями. Однако у быстро продвигающегося по служебной лестнице офицера и аппетиты росли стремительными темпами. Приходилось частенько выезжать в командировки даже на Дальний Восток, но больше всего любил Орехов «работать» с окном в Европу — петербургскими таможнями.

Ходили слухи, что и громкие скандалы на Выборгской, Санкт-Петербургской и Балтийской таможнях в 2004 году не обошлись без участия господина Орехова. Полковник провел хитроумную операцию, в результате которой после череды отставок неугодных Славе Калачеву лиц в кресло начальника Балтийской таможни сел давний приятель Орехова, бывший военный контрразведчик Иван Михайлович Макаров, а его однополчанин Ваня Овражный с поста начальника таможни Северо-Запада перебрался в кресло руководителя службы собственной безопасности Федеральной таможенной службы.

С этих пор служба у полковника и двоих его друзей-приятелей, которых он приобщил к общему делу, пошла как по маслу. Достаточно высокая милицейская должность позволяла ему прикрывать разного рода махинации одного из главных спортивных боссов страны.

А Калачев, пользуясь услугами коррумпированных милиционеров, обеспечивал им неплохую «зарплату». Кстати говоря, последняя продажа контрабандного спортивного инвентаря, неожиданно задержанного чрезмерно усердными таможенниками, и, таким образом, потерянная для официального использования, которая была совершена с ведома и с негласного одобрения «шефом», принесла начальнику отдела по борьбе с коррупцией и его подельникам весьма кругленькую сумму.