– Оклемался, видать, – вздохнула медсестра.

– Но это невозможно!

– Ох, милые, еще и не такое возможно! Он вам кто, родственник? – сочувственно спросила она.

– Нет, просто сосед…

– Понятно… Да вы не волнуйтесь, в милицию заявили, его ищут. Родные у него есть?

– Нет никого, кажется, – покачал головой отец.

Медсестра повздыхала, на том разговор и окончился.

Вся компания в полной растерянности вышла на улицу. Вовка и Мишка молча переглянулись. Угасла последняя надежда.

Взрослые яростно спорили, что теперь надо делать.

– Он же без одежды!

– Замерзнет!

– И куда его понесло?

– В поселок подался, домой?

– Домой? Девять километров в больничной пижаме?

– Ужас!

Они заехали в милицию, где, кроме дежурного, никого не было, да и тот сонно зевал.

Да, заявление из больницы поступило сегодня утром…

Нет, никаких сведений больше не было…

Скорее всего отсиживается у каких-нибудь знакомых.

Вообще дежурный хотел поскорее отделаться от назойливых посетителей, мешавших ему смотреть телевизор.

– Езжайте домой, – посоветовал он, – найдется ваш дурачок, никуда не денется.

Естественно, в город никто не уехал, все вернулись в поселок и первым делом отправились в Лешин домишко.

Еще издали заметили, как из трубы валил дым.

Вовка и Мишка рванули бегом. Дверь была заботливо прикрыта. Они ворвались без стука и замерли на пороге.

Леша, завернутый в какое-то тряпье, сидел у печки и блаженно улыбался, протягивая к огню руки. От ужасных ран, покрывавших его лицо и руки несколько часов назад, не осталось и следа.

Он повернул голову на шум, увидел мальчишек и расплылся в улыбке. Вскочил, поклонился низко и пропел:

– Исполать тебе, Хозяин Лесной!

Вовка оторопело смотрел на него, не зная, что и думать.

Мишка опомнился первым:

– Леша, ты как сюда попал?

– Пришел, – с готовностью доложил тот.

– Пешком? – зачем-то уточнил Мишка.

Тут подоспели и взрослые. Столпились в дверях, заговорили разом.

– Гости! – обрадовался Леша. – Проходите, проходите!

Вовкины родители и их друзья окружили Лешу, попытались расспрашивать.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – тихо спросил Вовка.

– Ничего не понимаю, – отозвался Мишка, – если только… – Он покачал головой, но больше ничего не сказал.

А потом в Лешином домишке стало совсем тесно. Явились соседи. И снова ахи да охи, расспросы, предположения. Только от Леши разве чего-нибудь добьешься!

Пока взрослые суетились и бегали туда-сюда, Вовка то и дело посматривал на дверь, не появится ли Григорьев…

Ситуация окончательно зашла в тупик. Теперь Вовка не мог уехать, потому что в поселке оставался абсолютно беззащитный Леша, и остаться не мог, ведь Григорьев взял с него слово…

Григорьев не появился. Зато соседи притащили Леше кое-какую одежду и обувку. У кого-то нашлась телогрейка, у кого-то валенки. Вовкин отец отдал запасной свитер, захваченный из дома.

Все удивлялись, как это Леша сумел добраться до поселка, сходились на том, что его кто-то подбросил, ведь не мог же он пешком топать девять километров. Леша со всеми соглашался и всем кивал. Ему очень нравилось внимание, а особенно обновки. Он надел на себя все, что ему принесли, и счастливо смеялся.

– Его нельзя одного оставлять, – сказал Вовка отцу, – а то опять сбежит.

Сердобольные старушки стали звать Лешу к себе.

А Леша нет-нет да и поглядывал на Вовку, словно хотел что-то сказать, но при всех не решался.

Когда соседи стали потихоньку расходиться, дверь широко распахнулась и впустила Григорьева. Он вошел, обвел взглядом присутствовавших, чуть задержался на Вовке, молча кивнул. Леша, увидев его, забился в угол и там затих.

– Ну что тут у вас? – сурово спросил Григорьев.

Ему стали наперебой рассказывать, он рассказчиков остановил, поморщившись:

– Это я его подобрал на дороге. Смотрю, идет в больничной пижаме…

Кажется, всех удовлетворило такое объяснение.

– А вы, стало быть, не уехали, – он тяжело уставился на Вовку.

– А мы хотели, – Вовка бесстрашно выступил вперед, – только куда же мы уедем, если с Лешей непонятно что? Нам в больнице сказали, что он сбежал, не могли же мы его бросить.

Григорьев выслушал, сверкнул глазами.

– Ничего не случится, – буркнул, – не стоило беспокоиться. Можете спокойно уезжать, – он сделал ударение на слове «спокойно».

– Может, завтра, – задумчиво проговорил Вовкин отец.

– Вот завтра и поезжайте, – поддержал Григорьев, – погода портится, оттепель… Чего тут сидеть…

Григорьев говорил спокойно, но Вовка видел, как он с трудом сдерживает закипающий гнев, как поблескивают желтым его глаза.

«Мы ему мешаем! – думал Вовка. – Он бы с огромным удовольствием убил нас всех прямо сейчас, но сдерживает себя. Почему? Боится? Не такой уж он и всемогущий. Даже если и оборотень, но все-таки живет с людьми, делает вид, что подчиняется человеческим законам. Кто он такой? Откуда взялся? Как стал таким? И чего он добивается? Ясно, огласка ему ни к чему. Не станет он нас убивать, пугает… Это тебе не беззащитного дурачка Лешу в лес затащить. Если бы не мы, никто и не хватился бы. А нас хватятся, понаедут, будут разбираться и разберутся. Нет, Григорьев хочет остаться в тени. Точнее, он хочет, чтоб мы умотали поскорее и не мешали ему. Пугает… Пугает», – уговаривал себя Вовка, но, поглядывая на Григорьева, понимал, этот может убить, и убивал… не раз.

Между тем Вовкин отец предложил оформить Лешу в какое-нибудь специальное заведение, потому что ведь трудно ему одному…

Григорьев против этого начал решительно возражать. Мол, Леша не один, в поселке его любят и пропасть не дадут. А в доме для душевнобольных он точно затоскует и все равно сбежит. Говорил он весьма убедительно. Отец не мог не согласиться.

– Эй, Алешка, айда со мной, – позвал Григорьев.

Леша пискнул что-то, но с места не сдвинулся.

Вовка понял: Леша боится.

Выручил отец, он начал расспрашивать Григорьева о чем-то, о рыбной ловле, охоте… В итоге они вместе вышли на улицу. Остальные потянулись следом. Наконец в доме остались только Вовка, Мишка и Леша.

Вовка кинулся к дурачку.

– Леша, – горячо зашептал он, – ответь, это Григорьев тебя привез домой?