Сердце дергается в груди от вспыхнувшей надежды на спасение.

Ринат торопливо пятится назад, выбираясь из салона автомобиля, оборачивается, и в тот же миг меня ослепляет яркий свет фар. Совсем рядом раздается визг тормозов.

Я не вижу, кто вышел из подъехавшей машины, слышу лишь, как хлопнула дверь. Темный силуэт приближается к нам так стремительно, что ни я, ни мой несостоявшийся насильник не успеваем среагировать.

Ринат слишком поздно отмирает и дергается в сторону, словно собираясь сбежать, но его тут же хватают за ворот футболки и отшвыривают назад. Темный силуэт неумолимо движется за ним, и вскоре они оба покидают освещенный фарами участок и земли и скрываются из поля моего зрения.

В салоне все еще звучит безвкусная музыка. Сквозь её долбящие по ушам басы я слышу, как снаружи один за другим доносятся глухие удары. Вскоре к ним присоединяются отвратительные хлюпающие звуки, неразборчивые голоса и стенания.

А я все никак не могу выйти из оцепенения.

Понимаю, что должна сделать что-то, остановить это, но не могу. Кем бы ни был мой спаситель, сейчас я боюсь его намного сильнее, чем своего несостоявшегося насильника. Мне кажется, что вот-вот он убьет Рината, а потом доберется и до меня. И будет так же бить, бить, бить… Вот только несмотря на весь ужас происходящего, я не могу заставить себя пошевелиться.

Потом все стихает, и кроме дурацкой музыки в салоне больше ничего не слышно. Я все еще сижу, не смея двинуться с места. Только сейчас осознаю, что все это время зажимала ладошками рот.

Слепящий свет фар вновь пересекает тень, заставляя меня вздрогнуть. И вскоре дверной проем машины закрывает собой черный силуэт. Сердце пускается в галоп, я невольно шарахаюсь назад.

– Настя, это я, – слышу хриплый бас, от которого все мое тело мгновенно пробирает дрожь. – Не бойся.

Это Глеб! Только он вот так произносит мое имя!

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Я не могу выдавить из себя ни звука. Только часто киваю головой, как китайский болванчик.

– Иди сюда.

Я все еще не могу пошевелиться. И тогда Глеб наклоняется, встает коленом на сидение, берет меня за руки и вытягивает из машины практически силой.

Обхватывает ладонями мое лицо, разглядывает. А я смотрю на него. Фары по-прежнему слепят, глаза слезятся, но я все равно отлично вижу, насколько лицо Глеба забрызгано кровью.

– Что он тебе сделал? У тебя что-нибудь болит? – с тревогой спрашивает мой спаситель, осторожно ощупывая пальцами мое лицо, словно на предмет повреждений.

– Я в порядке, Глеб, – сдавленно отвечаю я. Но он будто не верит. Еще несколько секунд продолжает внимательно разглядывать и трогать меня.

– Кто это вообще такой? Откуда он взялся?

– Это мой бывший босс… У нас был конфликт. Я и подумать не могла, что он до такой степени конченый…

На мои глаза наворачиваются слезы, и Глеб тут же притягивает меня к своей груди. Обнимает, покрывает поцелуями макушку, и мы вместе оседаем на землю.

Глеб опирается спиной на колесо джипа и устраивает меня у себя на коленях. Обнимает со спины, утыкается носом в шею.

Мы сидим так довольно долго, молчим. К счастью, идиотская песня на радио закончилась, и теперь тишину пустыря разрезает реклама.

– Ты его убил? – тихо спрашиваю я, когда молчать становится уже невыносимо.

– Нет вроде, – так же тихо отзывается Глеб, и я с облегчением выдыхаю.

– Насколько там все плохо?

– Понятия не имею.

– Надо вызвать скорую…

– Вызывай.

По-хорошему мне следовало сделать это сразу. Или хотя бы сейчас встать, пойти проверить состояние Рината и позвонить уже «сто три». Но по какой-то неизвестной причине я продолжаю нежиться в объятиях Глеба и не двигаюсь с места.

– Как ты нашел меня?

– Знакомый мент пробил по номеру телефона твое местоположение.

– Но он же никому не расскажет об этом?

– Нет, зачем ему лишняя морока.

– Это хорошо, – удовлетворенно киваю я, сглатывая вязкий ком, с каждой секундой увеличивающийся в горле. – Глеб. Уезжай. Я скажу, что Ринат пытался изнасиловать меня, а какой-то незнакомый мужчина проезжал мимо и спас. Избил ублюдка и уехал.

– Нет, – отрезает Глеб.

– Он уже ничего мне не сделает, Глеб, а тебя посадят!

– Я не уеду, Настя.

Я поворачиваю голову и отчаянно смотрю ему в глаза:

– Пожалуйста, ради нашего ребенка. Уезжай!

Он отрицательно качает головой.

– Ради меня, – севшим голосом умоляю я.

– Я не могу, Настя. Не проси меня об этом.

Я начинаю реветь, встаю на колени, разворачиваюсь к нему лицом, обнимаю изо всех сил.

– Прости меня…

Глеб гладит меня по спине.

– За что, глупая?

– Я должна была это предусмотреть!

– Брось, все предусмотреть невозможно.

– И все же…

Я начинаю целовать его лицо, чувствуя на языке солоноватый вкус крови и собственных слез.

– Надо вызвать скорую, – тихо произносит Глеб. – А то вдруг эта тварь и правда сдохнет.

– Да. Да, – вытираю рукавом нос, всхлипываю. – А твой отец? Он же придет в бешенство, когда узнает!

– Мне плевать.

Отрываюсь и смотрю на Глеба полными слез глазами.

– Я не смогу жить без тебя, слышишь? – произношу срывающимся голосом.

Глеб снова обнимает меня, прижимает к себе, целует в лоб.

– Ну прекрати. Все будет хорошо.

– Алло, Егор, это Настя, – сбивчиво говорю я в трубку, будто он мог не узнать мой давно выученный наизусть номер. – Мы с Глебом сейчас в полиции. Ты можешь приехать, пожалуйста?

– Что? Что вы там забыли? – озадаченно интересуется он.

– Это долгая история, Егор. Ты можешь приехать? Я тебе при встрече все объясню.

– С вами все в порядке? – Теперь его голос звучит тревожно.

– С нами да, – активно киваю я, будто мой собеседник может это увидеть.

– Хорошо, диктуй адрес.

К счастью, Егор приезжает так быстро, что я едва успеваю найти и посетить уборную. После его звонка выхожу встречать младшего Орлова на улицу. Сбивчиво объясняю ситуацию. По мере моего рассказа глаза Егора все больше грозят вылезти из орбит.

Чертов Ринат в тяжелом состоянии, его увезли на скорой. Глеба увели куда-то, наверное, на допрос. Меня тоже уже допросили и отпустили домой. Только как я могу куда-то уехать, пока Глеб там, с ними, не представляю.