Семья Хуттари жила в стеснённых условиях – в двухкомнатной квартире[701] обитали пять человек: родители, старший сын Адольф с женой Идой и их ребенок Фреди. Поэтому, когда на пороге появился Альберт, они попросили семью Вильд приютить его[702]. Те согласились.

В половине шестого утра 30 марта 1944 г. в дверь постучали. На пороге были переодетые в газовщиков гестаповцы…

По версии гестаповцев, прозвучавшей на послевоенном судебном процессе, они сразу навалились на Альберта. По другой версии, рассказанной Идой Хуттари, «газовщики» ворвались в квартиру и потребовали выдать Альберта и его пистолет. При этом они так грубо оскорбляли его мать, что Альберт вышел с пистолетом из укрытия. Тогда мать встала перед сыном, чтобы его не застрелили. Так, по мнению Иды Хуттари, мать Альберта дважды подарила ему жизнь[703].

Альберт, выступивший в качестве свидетеля на послевоенном процессе против венского гестаповца Занитцера, так описал дальнейшие действия «газовщиков»: «Меня заковали в наручники за спиной, сняли штаны и били меня, [в том числе] резиновой дубинкой. […] Меня били со спины вниз до крестца и ниже – до нижней половины голени»[704]. В течение восьми недель после этого Альберт не мог ни сидеть, ни лежать на спине[705].

Всех, кто был в квартире, арестовали и отвезли в гестапо. Их ждали концлагеря Дахау и Равенсбрюк…

Цеттлера взяли, когда он находился в доме семьи Вундсам. Взяли в кровати, били железными цепями[706].

И здесь тоже были арестованы все присутствующие: скрывавшие советского агента Анна Вундсам, её дочь Хильда, а также сын Оттмар, который, будучи солдатом вермахта, приехал в отпуск.

В конце марта и начале апреля арестовали и всех остальных, кто в предшествовавшие недели укрывал Цеттлера: Мюлльнеров, Хольцеров, Татаров… Их тоже били[707].

За семьёй Хуттари уже следили – ведь их сын сдался на фронте русским. К его брату Адольфу даже обратился агент-провокатор – сотрудник гестапо Брёдль. Он представился членом организации сопротивления и сообщил ему новости от младшего брата, перешедшего на сторону русских. Брёдль якобы планировал подготовить для Альберта укрытие, в связи с чем просил Адольфа Хуттари делиться любыми новостями от него[708].

Отправной же точкой этой истории являются события, в которых мы вновь упомянем SOE: в мае 1942 г. её агенты-чехи убили «пражского мясника» Рейнхарда Гейдриха. Это привело к операциям возмездия против мирного населения, а также подстегнуло гестапо во всей Центральной Европе к расширению оперативной работы. Поиск парашютистов стал приоритетом, и скоро, как показал гестаповец Занитцер, он заимел целую «картотеку агентов, обученных противником»[709].

Как у Занитцера оказалась такая картотека? В СВР считают, что «в марте 1944 г. “Хозе” и “Ян” были арестованы гестапо из-за предательства одного австрийского коммуниста, с которым «Хозе» был связан в Вене»[710].

Участник австрийского сопротивления Йозеф Хольцер (укрывавший Цеттлера) свидетельствовал: «Все товарищи, кто давали убежище парашютистам, на 100 % были надежными. Было безопасно до тех пор, пока не вмешался начальник общегородской ячейки КПА по Вене […] Роберта, что впоследствии привело к нашему аресту 30/31 марта 1944 года»[711].

Полное имя этого человека – Роберт Вейдингер. Вот кого имели в виду в СВР!

Приведем ещё показания, прозвучавшие в австрийском суде 11 сентября 1948 г.: «Когда Хольцер отказался сообщить данные об агентах-парашютистах, Занитцер отдал распоряжение о том, чтобы его положили на стол и выпороли хлыстом. В промежутках между этим он задавал Хольцеру другие вопросы. Такой “допрос” продолжался всю ночь»[712]. В итоге, насколько можно понять, Хольцер признался, где искать Цеттлера. Зная остальные связи в среде участников Сопротивления, гестапо быстро обнаружило и Хуттари.

Вновь процитируем справку из СВР. О Хуттари-«Яне»: «На допросах [он] дал признательные показания, согласился на сотрудничество и участие в радиоигре»[713]. О Цеттлере: «Уличенный показаниями “Яна”, “Хозе” сознался, что он являлся агентом-радистом НКГБ СССР, дал согласие установить с нашими органами радиосвязь и работать под диктовку немцев»[714].

Хуттари в застенках гестапо[715]

Впрочем, комментируя эти формулировки сталинских времён, в сегодняшней СВР оговорились: речь идёт о ситуации, когда к людям применяли пытки. Доказательство – показания Хуттари в суде над гестаповцем Занитцером: «Затем Занитцер потребовал, чтобы я связался с моим куратором. […] Он угрожал мне истреблением всего моего рода, если я откажусь. […] Я вынужденно выходил на связь и передал мой сигнал тревоги. Я получил телеграмму со следующими словами – “Мы тебя очень хорошо расслышали”»[716].