попытался ввести начальство в конструктивную струю разговора юрист компании.

— Да чего, чего… — немного успокоился Алекс. — Заказывать надо! Может они там все богобоязненными стали?..

Брови Манара поползи на лоб! Если тот так думает в отношении Германа… Что-то богобоязненным тот никогда не выглядел! Да и боязливым — тем более…

* * *

21:45. Гудермес.

— Блин! Опоздаем к закрытию «общежития», — волновался Роман, когда Герман сказал, что надо заехать в церковь и посмотреть, что и как там. Они целый день протаскались по городу: выезжали на грабеж и одно разбойное нападение.

На последнем выезде повезло с тем, что смогли взять одного из напавших на недавно открывшийся продуктовый магазин. Злодея совершенно случайно выявил Роман, когда они проезжали мимо него, а Глотов быстренько взял с бойцами подозрительно ведущего себя молодого чеченца.

А по приезду к хозяину ограбленного магазина, тот сразу опознал в задержанном одного из тех, кто напал на него, ударив рукояткой пистолета по голове, нанеся рассечения на лбу, а потом ещё в потолок выстрелил.

Ох и костерил на своём языке мужик своего единоверца, требуя тут же на месте, отрубить ему руку за подобное…

— Ладно, уважаемый, завтра к нам подъедете, — успокоил разошедшегося хозяина Герман. — Допросим вас, как положено. Злодея вашего забираем, посидит у нас в «кутузке».

Так что теперь они возвращались домой, если можно так сказать, везя лежавшего под ногами бойцов закованного в наручники и с завязанными глазами разбойника. Пока ехали, тот успел «сдать» своего подельника, оказавшимся его родным братом. И завтра планировали съездить и поискать второго злодея, а пока решили вернуться, а то время позднее и скоро по городу будет нельзя передвигаться.

— Отец Арсений? Арсений? Вы тут? — они высадились перед церковью, а потом подошли к дверям церкви.

Странно, дверь церкви была плотно закрыта, когда они втроём подошли к ней. Трое их бойцов в этот момент находились между машиной и церковью, контролируя по возможности окрестности. Хотя в наступивших сумерках это было достаточно сложно делать.

Что-то неприятной царапнуло, будто по спине провели чем-то будто режущим, так что кожа на ней ощутимо зачесалась у Германа.

— Что-то не то! — вдруг тихо сказал Роман.

— Да, я сегодня пораньше церковь закрыл. Давайте завтра встретимся, — вдруг раздался из-за двери голос священника.

— Роман, Глотов, обойдите церковь сзади, — почти одними губами шепнул Герман. Чужой взгляд, странный тон Арсения и то, что он разговаривает через дверь, всё это буквально «кричало» об опасности.

Роман и Глотов тут же осторожно, но по мере возможности, порскнули с двух сторон — обходя церковь, стремясь встретиться на противоположной стороне, а вот Герман остался перед дверью, хотя ему было ну очень неуютно, из-за того, что он тут как дурак на открытом пространстве находится.

Приданные им бойцы насторожились по безмолвному сигналу Глотова и тут же постарались убраться с открытой местности, так чтобы их было меньше видно со стороны.

* * *

— Неверная собака! — тихо выругался Ахмед.

Сегодня они решили покончить с неверным — священником из проклятой русской церкви, который имел наглость появиться в их городе и приступить к своим шайтанским службам на мусульманской земле.

Они проникли в церковь под видом прихожан, специально подгадав время — ближе к десяти вечера, когда начинался комендантский час. И когда даже военные патрули очень редко передвигались по городу. И тут появление непонятных русских, которые сейчас пытались докричаться до неверного.

— Отвэчай ему, сын собаки! — прошипел он в ухо священнику, стоявшему на коленях, со связанными руками за спиной и кинжалом у его горла.

— Пошёл, ты! — сплюнул текущую между губ кровь священник, разбитых почти полностью несколькими безжалостными ударами.

— Ахмед, представляешь, у этого священника русская девка оказалась! — вдруг в небольшое помещение церкви через неприметную дверь из подсобки зашел один из его братьев по вере — Арби.

При этом он тащил за собой небольшую фигурку в разорванной одежде, которая безмолвно следовала за ним, будто не понимая, что здесь и сейчас происходит.

— Ага! Значит ты тут, православный, — будто выплюнул из себя Ахмед. — с девкой балуешься?

— Оставьте её, она блаженная, твари, — просипел Арсений.

— Скажи им, пусть уходат! — потребовал от него тихо Ахмед.

* * *

— А я сегодня хочу поговорить, отец Арсений, — не сдавался Герман, услышав ответ священника. — Очень мне причаститься хочется. Прям кушать не могу.

— Щёлк, щёлк! — в рации у него на груди в кармане раздались очень быстрые звуки.

— Грехи у меня, отец! Хочу рассказать, — его руки взялись за две ручки, «присобаченные» здоровенными гвоздями или чем там ещё, прямо к двери.

— Ты идиот⁈ — Глотов еле успел перехватить руку Романа, в которой тот держал в руках гранату РГН.

— А чего? — не понял тот.

Они осторожно обошли церковь, никого, не встретив на пути, встретившись у второго входа в здание.

— Первое, — граната была забрана из рук «опера». — Там гражданские. Второе! — треснул он Роману подзатыльник. — Это церковь, а ты туда гранату, дебил!

От другого, подобного Роман бы не стерпел. Но Глотов был старше, был военным и был специалистом в своём деле, так что…

Неожиданно открылась дверь и оттуда появилась фигура с автоматом в руках, как её тут же перехватил Глотов, левой рукой направив ствол автомата к земле, а потом одним резким движением всадив выхваченный нож в низ живота и тут же в горло.

— Ахмф! — из развороченной дополнительным поворотом ножа широкой струей на землю ударила кровь, а специально повёрнутое им тело исторгало кровь снизу и сверху на землю, так чтобы не забрызгать убившего его.

— Бля! — Романа чуть не вырвало.

Глотов осторожно, стараясь не шуметь, опустил уже мертвое тело на землю, а потом два раза быстро щелкнул по тангенте рации.

— Крак! — мощный рывок на себя, не обошедшийся без последствий, судя по резкой боли –сломаны пальцы на обеих руках.

* * *

— Что? — никто из находящихся в полутёмном помещении церкви никак не ожидал, что массивная и тяжеленая дверь церкви вдруг почти оторвётся от косяка, так что сквозь щели показалась улица.

— Шайтан! — вскрикнул Арби.

— Его «Гюрза» погасит! — неуверенно заявил Ахмед, с ужасом наблюдая, как шатающаяся дверь вторым рывком была вырвана из косяка и с громким шумом грохнулась на землю. А потом в помещение скользнула тень…

* * *

«Гюрза», она же Юманта, гражданка Литвы, когда-то бывшая спортсменка-биатлонистка, сейчас находилась на почти разрушенном пятом этаже здания, прикрывая своих подопечных, которые пришли убить священника и уничтожить русскую церковь.

Это была её вторая компания, где она участвовала в качестве снайпера, за что ей очень хорошо платили. Согласно приказа она попала в Гудермес, чтобы уничтожать русских офицеров, а также сотрудников правоохранительных органов, которые наводнили город. Что с удовольствием и собиралась делать, но сначала её направили прикрыть этих сынов ишаков, собиравшихся уничтожить церковь. Дебилы, блин, но пришлось. А тут ещё непонятные военные, внезапно появившиеся у церкви. И она уже хотела открыть огонь, но посчитала, что это преждевременно — её опекаемые были внутри, так что решила подождать и не торопиться…

* * *

— Я первый! — заявил Глотов, а потом убрал автомат за спину, держа в руке окровавленный клинок ножа и скользнул туда, откуда вышел убитый боевик.

— Тук-тук! — сказала ворвавшаяся в церковь смазанная тень.

Ахмед ничего не успел сказать, как за клинок схватились левой рукой и тут же выдернули его из руки, несмотря на льющуюся кровь из порезанных пальцев. Затем мгновенный удар правой рукой — частью ладони между большим и указательным пальцем.

Трахея была сломана тут же, и боевик упал на колени, пытаясь вздохнуть, но это было бесполезно, т. к. воздух не мог пройти через деформированные и изуродованные дыхательные пути.

— Я убью её! — заорал Умар, прижав к горлу девушки нож, успев только увидеть смазанную тень, а потом его брат по вере упал на пол и засучил ногами, пытаясь вздохнуть воздух.

Глотов замер, когда, ворвавшись через подсобку в церковь увидел спину боевика, державшего нож у стоящей на коленях фигуры.

Умар дернулся, попытавшись глянуть на еле слышимый звук сзади и того, кто убил его собрата — одновременно, что ему совсем не помогло…

Смазанное движение и перед ним оказалась фигура, а потом…

Герман,