его философия касалась женщин, в Кембридже он попал не по адресу… Однако Кейнс, со своей стороны, счел писателя достойным собеседником. Позже он был весьма удивлен, узнав от Рассела, как разволновался и обиделся Лоуренс. Несмотря на это и к чести Кейнса, много лет спустя, в 1928 году, он, по словам Лоуренса, единственный из всей Блумсберийской группы поддержал его, подписавшись на частное издание «Любовника леди Чаттерли».

Это не совсем так. Писатель Дункан Грант («Дункан Форбс»126), чьи картины Лоуренс морально растоптал в собственной студии Гранта в тот давний день, еще до войны, тоже подписался – весьма щедро, учитывая обстоятельства.

Люди, как правило, бывали добры к Лоуренсу, даже если он обходился с ними жестоко или враждебно.

Шелестят страницы.

13 марта. Кот, приятель Лоуренса, писатель и переводчик, российский подданный, приезжает в «Колонию» вместе с хворающей Кэтрин Мэнсфилд. Едва водворившись в Хлев-Холле, в лучшей из двух гостевых комнат, она садится за трапезный стол и принимается писать письмо Джеку Мёрри. Похоже, они опять вместе:

Грейтэм

Вечер субботы

Дорогой Джек!

Я приехала сюда в пролетке с кучером, у которого один глаз затянут черной повязкой. Путешествие было весьма непростым. Я все время думала о своем «мальчике-скитальце» и о странствии в темноте, о котором ты мне рассказал. После десятого поворота я взмахнула рукой, мысленно посылая тебе привет. Коттедж очень мил, и я согласна с тобой, что наш в сравнении блекнет. Какая ванная комната! Свежая побелка! И как танцует в темноте спальни пламя камина!

Я передала Лоуренсу твой привет, и он тоже шлет тебе привет, как и Фрида. Они оба тебя любят. Я много рассказывала о твоей книге. Лоуренс хочет написать на нее рецензию. Мне кажется, это стоит сделать.

Я познакомилась с миссис Моникой Салиби. Она зовет меня Кэтрин. Меня это тронуло, не знаю почему. Она мне понравилась, но у нее несчастный вид; она чем-то притягивает. Малютка Мэри держит под подушкой твою фотографию, но ты обещал скоро сюда приехать, а миссис Салиби говорит, что если ты нарушишь обещание, Мэри будет не удержать.

Здесь очень красиво – песчаные холмы, поросшие соснами, желтые нарциссы в цвету, обилие фиалок и первоцветов, а на болотах сегодня утром чаек было не меньше, чем мы видели в Рае. Холмы Даунса, такие свободные, прекрасны – но я не могу там гулять, для меня это слишком далеко. Хотя мне намного лучше – здесь такой замечательный воздух. А горячие ванны в здешней ванной комнате, с морской солью, какая роскошь!

Я сижу и пишу тебе, а Фрида и Кот разговаривают. У меня мозги немножко затянуло туманом, мой милый, моя прелесть. Дарю тебе два маленьких быстрых поцелуя.

Твоя Тиг127

Про себя Фрида заключает, что Кэтрин «вместе» с Джеком, лишь когда Джек находится в пределах слышимости. Когда его нет, она вращает головой в поисках любого другого поклонника. Фрида считает, что Кот мало-помалу соблазняет Кэтрин своими переводами рассказов Чехова, а та чрезвычайно охотно позволяет себя соблазнить. Бедняжка Мёрри. Кроме того, Кот подарил Кэтрин русское платье, а она сказала Джеку, что это она сама купила себе в Париже. Кэтрин в первый же вечер надела новое платье к ужину, и Фриде оно понравилось. Кэтрин ей тоже нравится, хотя и бесконечно подозрительна.

В вагоне поезда на пути в Пулборо Кэтрин всем телом прислонилась к Коту и разоткровенничалась:

– Вы, Котелянский, вы для меня свой, мы можем ничего не скрывать друг от друга. Я знаю. Я чувствую себя так, как будто мне восемьсот лет, я едва хожу, мне даже ворочаться в кровати больно – кости болят. Мне даже перо держать трудно. Я уже рассказывала? Я потратила все свои деньги, до гроша, на корсет фиолетового шелка, такой потрясающий, что теперь сожалею о своей одинокой жизни, в которой некому им полюбоваться. Вот Фрида сказала бы, что я очень нехорошая, но вы меня понимаете, правда ведь?

Сойдя с пролетки, Кэтрин возвестила, что «Колония» – «очаровательный рай» и что она не может и не желает ходить на прогулки в такую даль, как Даунс.

Фрида пришла к выводу, что Кэтрин и Кот – очень скучные гости; они трепетно ловят каждое слово друг друга, хотя Кэтрин жаждет исключительно внимания. Более того, она уже два раза принимала ванну и всякий раз сыплет огромное количество солей – как жадный ребенок.

Изгнанник, в свою очередь, еще утомлен поездкой в Кембридж. Он ворчит, что не может побороть ни зимнюю простуду, ни дурное настроение. За ужином он сообщает, что пришел к выводу: зло следует считать активным началом, участвующим в делах людей.

Кот и Кэтрин переглядываются: частью насмехаясь над ним и частью беспокоясь за него. Он читает нотацию Коту: «Это позор – жить так инертно, как ты»128.

Фрида хихикает. Она обожает, когда ее Лоренцо устраивает выволочку другим.

В конечном итоге лишь малютке Мэри удается выманить его из скорлупы. Назавтра она рисует на проселочной дороге сетку для игры в классики и настаивает, чтобы играли все. Игра для Мэри – дело серьезное, и она сердится, что взрослые медленно запоминают правила. Надо внимательнее слушать!

Похоже, к моменту, когда Мэри сделала снимок, боли у Кэтрин почти прошли. Во всяком случае, она способна выполнять указания Мэри. Она нетвердо стоит на одной ноге в клетке номер три, веселая, задорная. Камушек – ее бита – виден на клетке номер два; Кэтрин гордо проскакала мимо него, мила, как птичка. Фрида наблюдает со стороны. В дневном траурном платье, она прищуренными глазами смотрит на гостью, которая так прелестно воспряла духом. Лоуренс и Кот, слегка присев, ухмыляются сбоку, восторгаясь задором Кэтрин. Жесткие, как живая изгородь, волосы Кота на снимке кажутся еще выше из-за отбрасываемой тени. Лоуренс говорит Кэтрин: если она способна скакать на одной ножке, то и писать прекрасно может, никаких отговорок.

– Разве я не сказала? – Она оглядывается через плечо. – На следующей неделе я опять ускачу – в Париж, чтобы писать там.

Мэри задерживает дыхание и сжимает камеру посильнее, чтобы не дрожала. Потом тянет за рычаг, и именно в этот момент Кот потерянно отводит взгляд: все-таки Кэтрин никогда не будет принадлежать ему.

Первое апреля. Бертран Рассел возвращается в «Колонию» без Оттолайн и остается до пасхальной субботы. По этому случаю Мэри просит его позировать с диким кроликом, которого сама приручила. На фотографии можно проследить удивительное сходство между известным математиком, с одной стороны,