Внезапно испугавшись, Тауг вскочил на ноги:

— Он здесь?

— Орг? Понятия не имею.

— Но мне ведь не померещилось, правда? Когда сэр Свон и сэр Гарваон сражались с великанами. Там был Орг, и он срывал факелы со стен, чтобы ангриды его не увидели.

Мани зевнул, благовоспитанно прикрыв пасть черной лапой.

— Разумеется.

— И он… Он дрался за наших рыцарей? Поэтому они победили?

— Не знаю. В темноте началась такая свалка.

Тауг с трудом взобрался на ступень, с которой минуту назад спрыгнул Мани.

— Мне нужно позвать Тиази. Свон хочет его видеть.

— Ну так поторопись. Можно, я поеду на твоем плече?

Тауг протянул свободную руку:

— Залезай.

Когда они поднялись еще на дюжину ступеней, Тауг спросил:

— Так это Орг ранил короля?

— Не знаю, — ответил Мани. — Я не видел, как это случилось. — И через одну ступеньку добавил: — Но я сомневаюсь. Насколько я видел, Орг в основном сворачивает шеи. Довольно трудно поверить, что у кого-то хватит силы свернуть великану шею, но у Орга получается.

— У короля колотая рана на спине. Глубокая — значит, удар наносили мечом или длинным кинжалом.

— Король убил мастера Крола, — задумчиво проговорил Мани.

— Знаю. — Тауг вскарабкался на следующую ступень. — Подниматься было бы легче, будь здесь перила.

— Я поговорю об этом.

— Орг должен выполнять приказы сэра Свона. Кто-то говорил мне. Кажется, ты.

— Вполне возможно.

— Убийство мастера Крола было бесчестным делом. Настоящим преступлением. Так почему бы сэру Свону не приказать Оргу убить короля?

— Не вижу причин, почему бы и нет, — согласился Мани. — Однако он не приказывал. Видишь ли, я подслушивал, когда сэр Свон отдавал распоряжения Оргу. Он ни словом не упомянул про короля.

— Подслушивать чужие разговоры неприлично.

— Я вынужден возразить, хотя и не вполне уверенно. Подслушивание зачастую доставляет мне удовольствие, и в лучшем случае оно весьма познавательно. Кот, который держит ухо востро, узнает много полезных вещей.

Тауг продолжал карабкаться вверх по лестнице; он уже приближался к нужному этажу, и, соответственно, разговор с Мани подходил к концу. Он остановился и помахал факелом, чтобы раздуть пламя посильнее.

— Думаю, тебе следует рассказать мне все. Мне нужно знать гораздо больше.

— О разговоре сэра Свона с Оргом? — Мани спрыгнул с плеча Тауга и потянулся. — Ну, он состоялся, когда сэр Свон…

— О ваших с ведьмой делах. Она хочет, чтобы я убил короля. Если я убью, мы окажемся в еще более бедственном положении, чем сейчас.

— Она хочет, чтобы ты спас королеву Идн, — возразил Мани. — А это совсем другое дело.

— Но она хочет, чтобы сэр Эйбел вернулся. Так она сказала Тиази.

— Которого мы должны позвать? Я ведь правильно тебя понял? Полагаю, сэр Свон хочет видеть именно Тиази, раз он послал тебя за ним.

Но Тауг продолжал гнуть свою линию:

— Она сказала Тиази, что король должен взять на службу сэра Эйбела, коли хочет сохранить престол; таким образом, складывается впечатление, что она на стороне короля.

Мани разгладил усы лапой.

— Сомневаюсь.

— Разве она не говорила тебе?

— Иногда она посвящает меня в свои планы, — холодно произнес Мани. — Однако в данном случае такого не произошло. Мне предписывалось сопровождать сэра Эйбела и его кошмарного пса. Мне предписывалось служить сэру Эйбелу в меру моих скромных сил, что я и делал со всем усердием. Сэр Эйбел отдал меня королеве Идн, и я безропотно перенес всю свою преданность на нее. Она, в свою очередь, отдала меня своему супругу-королю — еще один шаг вверх по общественной лестнице. Ты согласен?

— Но твоей истинной хозяйкой все равно остается ведьма! — с ожесточением выпалил Тауг.

— Разумеется. — Мани вспрыгнул на следующую ступень. — А, понимаю. Ты боишься, что я расскажу королю Гиллингу о твоем намерении убить его.

Тауг, у которого и в мыслях не было ничего подобного, изумленно выкатил глаза.

— Разумеется, я ничего не скажу. Ты до сих пор не можешь понять одной простой вещи: я действительно преданный друг. Если кто-нибудь снова попытается убить моего хозяина при мне, я ведь могу и вмешаться. А могу и не вмешиваться. Смотря по обстоятельствам.

— Там творилось неописуемое столпотворение, — говорила нам Идн накануне вечером. — Если не знать этого, невозможно понять случившееся. Все факелы погасли — по крайней мере, большинство. Сэр Свон и сэр Гарваон бились с воинами, которых его величество выставили против них, и остальные тоже сражались, поскольку присоединились к схватке. Некоторые дрались друг с другом: пьяные ссоры и сведение старых счетов. Его величество вдруг резко выпрямился, словно пронзенный острой болью. Он откинул голову назад и затрясся всем телом. Именно тогда мы поняли, что произошло что-то ужасное. Потом он сложился пополам, и мы соскользнули с его плеча. В следующий миг он уже лежал у наших ног. Подбежал министр Тиази. Поначалу мы подумали, что его привлекли наши крики, но позже он сказал нам, что некий эльф сообщил ему об опасности, грозящей нашему супругу. — Идн помолчала, всматриваясь в наши с Мардером лица. — Тогда он еще не был нашим супругом. Мы объяснили это?

— Нет! — воскликнул рыцарь Леопардов, не в силах больше хранить молчание.

— Продолжайте, пожалуйста, ваше величество, — попросил я.

— Это было ужасно. Тиази велел нам оставаться подле короля, а сам скрылся. Он побежал за людьми, которые помогли бы перенести раненого в замок, но мы тогда не знали этого. Мы стояли рядом с ним и кричали, чтобы другие случайно не наступили на него. Подошел наш отец, а потом Тиази с носилками и рабами. Они были слепые — слепые мужчины, — и мы хотим положить конец этому чудовищному обычаю. Но они были слепые, и было темно, и все вокруг вопили и дрались. Слепцы и Тиази перекатили раненого на носилки и потащили прочь, а мы старались направлять слепцов и думали, что он умер.

— Вы ничего не поели, королева Идн, — мягко промолвила Герда, — а олений окорок очень вкусный. И вот репчатый лук! Репчатый лук здесь считается лакомством.

Идн послушно принялась жевать.

Наблюдая за ней, я жалел, что не умею рисовать. На скалах позади нее лежал отблеск закатного солнца, и она — в бриллиантовой диадеме и черном бархатном плаще, с седовласым герцогом Мардером по правую руку и рыцарем Леопардов в леопардовой накидке по левую — представляла собой великолепную натуру, о какой мечтает любой художник.

— Мы поедем в Утгард? — шепотом спросил Воддет.

— Я, наверное, да, — ответил я. — Я не стану принуждать вас.