Вместо индейцев, с их раскрашенными перьями и примитивными украшениями, появились белые, столяры, плотники и другие ремесленники, вместе со своими помощниками-неграми.

На земле возвышались груды леса, камня и других строительных материалов, воздух звенел от веселых голосов рабочих.

И вскоре на том месте, где недавно стояли вигвамы индейцев, появился роскошный каркасный дом — большое сооружение, искусно построенное и великолепно отделанное.

Этот дом принадлежал Элайасу Роди!

Он получил согласие поселенцев на свой пиратский замысел. Только немногие выступили против. Но Элайас, воспользовавшись поддержкой большинства, наконец-то исполнил свое желание и захватил землю.

Глава XVII

САМОУВЕРЕННОСТЬ

Постоянный поселок племени Олуски выглядел гораздо внушительней временного лагеря из вигвамов у залива Тампа.

Восточной резиденцией семинолов служил город, построенный задолго до того, как испанцы высадились во Флориде, и здесь жило много поколений индейцев.

Вождь, вернувшись после долгого отсутствия, с удовольствием вступил под родительскую крышу.

Он был вдвойне доволен, потому что привел с собой своего племянника Вакору, который, думая о красивой двоюродной сестре, с готовностью принял приглашение.

Вот они сидят с зажженными трубками в доме, Сансута им прислуживает.

Вакора, глядя на проворную, стройную девушку, занятую домашними делами, нашел ее еще более прекрасной, и то, что она чувствовала его внимание, увеличивало ее прелесть.

— Я доволен, племянник, — говорил Олуски, — доволен, что ты снова среди нас. Я чувствую, что уже не молод: поддержка твоей твердой руки мне в старости очень нужна.

— Я всегда к твоим услугам, дядя.

— Я это знаю. Если бы Олуски думал по-другому, он не был бы доволен. Твой двоюродный брат, Сансута, останется у нас. Ты должна его поблагодарить за это.

— Я ему благодарна.

— А Вакора благодарен за приветственную улыбку на устах Сансуты.

Девушка покраснела, услышав этот тонкий комплимент, и вышла, оставив двух вождей наедине.

— Ты сказал мне, Вакора, что дела в твоем племени идут хорошо и что в вашем доме советов мир и согласие.

— Да, дядя, как и во времена моего отца.

— Это хорошо, без согласия нет настоящей силы. У нас тоже так.

— Но Олуски ничего не говорил мне о бледнолицых с залива Тампа.

— Они по-прежнему наши верные друзья. Несмотря на все твои опасения, Вакора, Роди и колонисты верны своим обещаниям.

— Я рад слышать эти слова Олуски, — был ответ племянника.

— Я тебе не рассказывал, что белый вождь предложил мне продать холм.

— Продать холм? Какой холм?

— Тот, на котором мы ежегодно живем летом. Мы называем его холмом Тампа — из-за залива.

— Правда? Ему нужен и этот холм? — возмущенным тоном спросил молодой вождь.

— Да. Я созвал наш совет и передал его слова.

— И каков был ответ воинов?

— Таков же, как и мой. Отказ.

Вакора облегченно вздохнул.

— Когда я передал этот ответ белому вождю, он не рассердился, но встретил его, как друг.

— Действительно?

— Да. Он настоял на том, чтобы я принял его дары, и сказал, что дружба Олуски стоит больше земли.

— Но ты отказался от подарков? — оживленно спросил молодой индеец.

— Не мог: мой старый друг не принял отказа. Боясь оскорбить его, я согласился.

— Нужно было отказаться, дядя.

— Вакора так говорит, потому что подозрителен. Олуски не сомневается в том, что эти люди — друзья.

— Да, дядя, я подозрителен и всегда буду подозрителен по отношению к белому человеку. Белый человек ничего не дает, если не ожидает десятикратной прибыли. Он дает краснокожему стекляшки, а взамен требует золото.

— Во многих случаях это так, но не в этом. Белый вождь сделал мне ценный подарок, а в обмен просил только дружбу.

— Так он сказал. Но что он имел на самом деле в виду?

— Я вижу, что не убедил тебя. Я тебя не виню; но хотел бы, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем осуждать. Целый народ не может отвечать за дела отдельных плохих людей.

— Я подумаю об этом. Если ошибаюсь, признаю это и поверю во все хорошее, что ты говоришь об этих людях.

— Ты говоришь, как настоящий мужчина, Вакора, и Олуски рад это слышать.

Беседу прервало появление индейца, одного из воинов племени.

— Что нужно Марокоте? — спросил Олуски.

— Поговорить с Вакорой, вождь.

Вакора пожелал выслушать его в присутствии дяди.

— Марокота должен говорить с Вакорой наедине, если Олуски это разрешит.

Олуски сделал знак племяннику, который, встав, направился вслед за воином к выходу.

— Вакора должен отойти со мной подальше, — сказал индеец.

— Иди, я следую за тобой.

Марокота пошел вперед и остановился только на некотором удалении от здания.

— Вакора верит Марокоте?

Молодой вождь вздрогнул, услышав этот вопрос, который его проводник задал напряженным тоном.

— Да, я тебе верю.

— И он будет служить Олуски, нашему вождю?

— Всей своей жизнью!

— Сансута дорога Олуски!

Вакора снова вздрогнул. Слова Марокоты звучали загадочно. Его проводник продолжал:

— Сансута прекрасна!