Я вышла из комнаты, чтобы они могли поговорить наедине. Идя по коридору, я услышала шум со стороны ванной комнаты. Подойдя ближе, я увидела Стивена под опекой няни с медицинским чемоданчиком в руке, в котором, очевидно, находилась бутылка виски. Няня пыталась заставить Стивена выпить виски перед тем, как она почистит рану и зашьет ее. Стивен сел в кресло в разодранной рубашке, отказавшись и от помощи няни, и от виски.

– Пусть рана покровоточит до прихода доктора Гудзона, – сказала няня, прикладывая к ране полотенце.

Стивен сделал гримасу.

– Марк не будет таким непреклонным...

– Доктор Гудзон? – переспросила я, испытав нечто вроде шока.

Стивен резко повернул в мою сторону голову, а няня ахнула, сообразив, что совершила большую ошибку.

– Доктор Марк Гудзон, – спокойно сказал Стивен.

– Он не родственник сыщика, которого я наняла?

– Ты наняла его брата, Джона Гудзона, чтобы найти Жан-Клода. – Под его глазами обозначились густые тени.

– И ты знал его. То, что сказал месье Дейвис, – это правда. Ты был в Новом Орлеане уже давно. Ты знал месье Гудзона. Ты лгал мне.

– Он был моим лучшим другом, Жюльет.

– Ты знал все до того, как приехал сюда. Знал о Жан-Клоде, золоте, знал все.

Я отвернулась от него, игнорируя его обращение ко мне и радуясь тому, что няня принудила его остаться. Я хотела спрятаться в своей комнате, но поняла, что его запахи все еще остаются на моих простынях, что там все будет слишком напоминать мне о его поцелуях и прикосновениях. Я сбежала по лестнице и влетела в кабинет отца. Бросившись в кресло возле письменного стола, я дала волю слезам.

Внезапно дверь в комнату распахнулась.

– Я не закончил разговор с тобой, – сказал Стивен. – Ты наконец услышишь всю правду.

Я повернулась в кресле, быстро смахнув слезы.

– Тебе нужно зашить рану.

Толстая повязка на его предплечье уже пропиталась кровью. Этот отчаянный глупец, кажется, хотел окончательно истечь кровью на моем ковре.

– Ничто не может зашить мое сердце. После того, что было между нами, я даже не могу поверить, что ты сомневаешься в моей любви.

Он посмотрел на меня так, будто не мог решить, в какую тварь я превратилась.

– Я не могу поверить?! – Я встала и оперлась ладонями об отцовский письменный стол, довольная тем, что между нами есть барьер. – Я не могу поверить после всего, что было между нами, в то, что ты лгал мне. Я была для тебя в этой игре всего лишь пешкой.

Он провел пальцами по волосам и зашагал по комнате.

– Все, что я знал о сложившейся ситуации, это то, что Джон договорился о завтраке у Антуана для обсуждения деловых вопросов. Он только что вернулся в город из Нью-Йорка, и мы должны были встретиться в тот вечер. Помимо этого я знал, что умирающего Джона принесли в контору Марка, и ни Марк, ни я не смогли его спасти. Его последними словами были: «Миссис Бушерон... опасность... пропавшее золото... нужно спасти... обещай мне». Я пообещал ему, когда он умирал, что спасу тебя. И еще пообещал себе, что найду человека, который убил его. Что на сей раз я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти того, кто в этом виноват. Я совершил ошибку, когда умерла Цеска, и не намерен был повторять ее.

– Для чего нужны были все эти секреты? Почему ты не рассказал мне всю правду? – Глаза мои наполнились слезами.

– Жюльет, я не знал, кому доверять. Вначале я думал, не была ли ты причастна к смерти Джона? Но когда все понял, я не мог позволить себе рассказать правду. Что, если ты рассказала бы об этом не тому человеку? Ты могла рассказать Жинетт или Миньон, а они – довериться человеку с дурными намерениями. В этом случае мы все оказались бы в большой опасности.

– Я могу поверить, что так было вначале, но затем, позже, когда мы уже... мы с тобой... Ведь наступил момент, когда ты должен был мне поверить.

– Я не думал, что это лучший вариант, – сказал Стивен. – Ничто в наших отношениях, моя любовь, не было ложью. Ты должна мне верить.

– Каким образом, Стивен? Как я об этом узнаю? Я думала, что между нами только правда. Я верила тебе. Я любила тебя так, как не любила никого другого. – Я отвернулась от него – слезы слепили мне глаза.

– Значит, между нами все кончено, потому что я пытался сделать то, что считал правильным? Ты осуждаешь меня за то, что я пытался защитить тебя, подобно тому, как ты пыталась защитить своего сына и свою семью?

– Это разные вещи! – воскликнула я, снова поворачиваясь к нему. – Я взрослая женщина, а не ребенок. Нельзя любить без доверия.

– А если человек допускает ошибку, это стоит ему всего?

– Не знаю, – сказала я, рыдая. Я была не в состоянии думать.

– В таком случае мне нечего сказать, чтобы убедить тебя. Но поверь, любовь моя, я отдал свое сердце без остатка.

– Ты не тот человек, каким я тебя считала.

Он посмотрел на меня печальным взглядом.

– Ты не та женщина, какой мне представлялась.

Повернувшись, он вышел из комнаты. Боль, тяжелее которой, как мне казалось, не может быть на свете, придавила меня окончательно. Я выбежала к лестнице и увидела, как удаляется и скрывается за поворотом мое несбывшееся счастье.

– Мама! – услышала я крик Андре. – Ты ранена?! Повернувшись, я увидела в центре холла сына и Миньон с раскрытыми ртами.

– Нет, со мной все в порядке. Это кровь от раны Стивена, – сказала я, разразилась слезами и бросилась вверх по лестнице, понимая, что никогда не смогу его забыть.

* * *

Обеденное время миновало, день подходил к концу. Я чувствовала себя все более несчастной с каждым ударом часов деда. Так продолжалось до тех пор, пока я не услышала стук в дверь и не поняла, чего я жду: прихода Стивена. Сняв платок с распухших от слез глаз, я села в кровати.

– Входите.

На пороге появилась Миньон, и мое бедное сердце сжалось от разочарования.

– Извини, Жюльет. Шериф Карр должен переговорить с тобой в гостиной. – Миньон произнесла это довольно раздраженным тоном. – Ты выглядишь ужасно!

– Я чувствую себя ужасно!

– В таком случае зачем ты прячешься в своей комнате и ничего не предпринимаешь для того, чтобы решить проблему? Мне все представляется достаточно простым. Ты либо любишь месье Тревельяна, либо нет.

– Все обстоит значительно сложнее.

– Нет. Это ты все усложняешь, а на самом деле все не так. Потому что, если ты кого-то любишь, ты ему многое прощаешь.

– Если ты кого-то любишь, ты ему доверяешь.

– Ты не доверяла, – сказала Миньон с явным упреком. – Не доверяла мне, но я знаю, как нежно ты меня любишь.