Онемев, Томас слушал дальнейшие разъяснения:

— Перед операцией мы погрузим тебя в глубокий сон. В месте надреза сделаем обезболивающий укол, в самом же мозгу нервов нет, вмешательства ты не почувствуешь. Впрочем, оно же тебя и убьет. После операции ты уже не проснешься, зато подаришь миру бесценные сведения.

— А если не сработает? — спросил Томас. Перед ним как живой стоял Ньют. Что, если бы он не погиб столь ужасной смертью? Кто бы еще пострадал?

Томас заметил беспокойство в глазах мозгоправа.

— Мы… продолжим работы. У нас есть все основания полагать…

Томас не удержался и перебил ее:

— Полагать?! Вы скупаете иммунных! Шлете за ними охотников! Запасаетесь… субъектами, — чуть не сплюнул он на последнем слове. — Планируете, если что, начать эксперимент заново.

Повисла тишина, которую нарушил Дженсон:

— Мы пойдем на все, чтобы найти лекарство. С минимальными потерями, если это возможно. Больше по теме сказать нечего.

— Зачем мы вообще разговариваем? Почему просто не привяжете меня к койке и не вырвете мне мозг?

Ответил доктор Кристенсен:

— Ты Последний Кандидат, мост между Создателями и нынешним составом группы, и потому мы выказываем тебе все возможное уважение. Надеемся на твою добрую волю.

— Дать минутку, Томас? — спросила доктор Райт. — Тебе тяжело, но и нам непросто. Ты идешь на великую жертву. Отдашь ли ты свой мозг во имя благой цели? Подаришь ли нам последний кусок головоломки, дабы мы сделали еще шаг на пути к спасению человечества?

Томас не знал, что ответить. Такой поворот… Столько всего случилось, и теперь требуется последняя жертва.

«Правая рука», наверное, на подходе. Образ Ньюта не покидает его.

— Мне надо побыть одному, — произнес наконец Томас. — Пожалуйста, оставьте меня.

Впервые Томас ощутил готовность отдаться в руки ПОРОКа, позволить врачам провести операцию. Даже если ничего в итоге не выйдет.

— Ты совершаешь подвиг, — заверил его доктор Кристенсен. — Не беспокойся, ты не почувствуешь ни капли боли.

Больше Томас слышать ничего не желал.

— Мне просто надо побыть одному перед операцией.

— Будь по-твоему, — согласился Дженсон. — Мы проводим тебя в палату, где ты и сможешь уединиться. Однако время не ждет.

Уронив голову на руки, Томас уставился в пол. План, составленный совместно с «Правой рукой», внезапно показался идиотским. Даже если удастся бежать с операции, как выжить до прибытия друзей?

— Томас? — Доктор Райт погладила его по спине. — Ты как? Есть еще вопросы?

Томас выпрямился и убрал ее руку.

— Идемте уже… куда там вы хотели меня отвести.

На плечи Томасу свалилась непосильная ноша. Воздух словно исчез из кабинета Дженсона, грудь сдавило.

Томас встал и вышел в коридор.

Следуя за докторами, он лихорадочно соображал. С «Правой рукой» никак не связаться, даже Терезе — и Эрису — не отправить мысленный сигнал.

Изгибы коридоров напомнили Лабиринт. Вот бы сейчас снова там оказаться. Жизнь в Глэйде была куда проще, понятнее.

— Чуть дальше по коридору и налево тебя ждет комната, — сказал Дженсон. — Там я приготовил пишущее устройство — на случай если захочешь оставить послание для друзей. Как-нибудь передам его.

— Я распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть, — пообещала шедшая сзади доктор Райт.

Приторная вежливость и забота раздражали. Вспомнились истории из былых дней, когда убийцам, приговоренным к смерти, тоже подавали последнее угощение. Любое на выбор, стоило только попросить.

Остановившись, Томас взглянул на доктора Райт и произнес:

— Хочу стейк. И креветок, а еще лобстера, оладий и шоколадный батончик.

— Мне жаль, но… придется удовлетвориться парочкой бутербродов.

Томас тяжело вздохнул:

— Чистота эксперимента…

Войдя в комнату, он уселся в мягкое кресло. Перед ним на столике лежало пишущее устройство. Оставлять кому-либо прощальное послание Томас не хотел, однако чем еще было заняться? Он и не рассчитывал, что вот так все обернется. Надо же, ему — живому — вскроют череп и убьют, лишив мозга! Кто бы мог подумать… Оставалось только подыгрывать ПОРОКу и ждать прибытия кавалерии.

Главное — не увлечься, обратной дороги не будет.

Набив на планшете письмо для Минхо и Бренды — на случай если спастись не удастся, — Томас опустил голову на руки и стал ждать еду. Не спеша перекусил. Куда торопиться? Вдруг друзья не успеют? Пока совсем не припрет, Томас комнату отдыха не покинет.

Потянулись минуты тягостного ожидания. Он слегка задремал, а проснулся от стука в дверь.

— Томас? — позвал приглушенный голос Дженсона. — Нам уже давно пора начинать.

— Я… еще не готов. — Глупые слова, но в панике соображается туго.

Чуть помолчав, Дженсон произнес:

— Боюсь, выбирать не приходится.

— Но… — Не успел Томас собраться с мыслями, как дверь открылась и Дженсон вошел.

— Томас, тянуть больше нельзя. Хуже станет всем. Пошли.

Что делать? Как еще ПОРОК терпит? Как Томаса не схватили и не поволокли на операцию силой? Все, тянуть и правда больше нельзя. Вздохнув, он ответил:

— Веди.

— Следуй за мной, — улыбнулся Крысун.

Дженсон привел Томаса в палату, где ждала каталка с прикрепленными к ней многочисленными мониторами. Тут же был доктор Кристенсен: в хирургической форме и маске. Томас видел лишь его глаза, горящие огнем. Доктору не терпелось приступить к операции.

— Вот так, да? — спросил Томас. Желудок свело от страха, а в груди словно завелся червь и точил сердце. — Время вскрыть меня, как консерву?

— Мне жаль, — ответил доктор. — Пора начинать.

Крысун раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, как вдруг завыла сирена. Ну наконец-то, «Правые» подоспели!

В палату ворвалась какая-то женщина и безумным голосом прокричала:

— Прилетел берг! Мы думали, что доставили иммунных… Диверсия! Мятежники штурмуют главное здание.

— Похоже, придется поторопиться, — произнес Дженсон, и сердце Томаса чуть не остановилось. — Кристенсен, приступайте.

Грудь сдавило, горло будто распухло. Все вроде бы ясно, а что делать — Томас не знает.

— Доктор Кристенсен, живее! — пролаял Дженсон. — Кто знает, чего ради здесь эти дикари. Нам надо торопиться. Я дам наемникам команду стоять насмерть.