До сих пор остается неясным, общались ли представители РуСХА и РПА с Гитлером накануне партийного съезда, где он огласил Нюрнбергские законы. Не исключено, что их просто не допустили до фюрера, дабы устранить их предельно идеологизированное влияние. К тому же свою руку к подобному повороту дел могли приложить представители экономических структур, которые не были заинтересованы в антисемитском экстремизме. Если верить мемуарам Лёзенера, который работал в свое время расовым референтом, то Гитлер вел переговоры накануне съезда партии преимущественно с Имперским руководителем врачей Вагнером, который был поборником драконовских мер в отношении евреев. Вне всяких сомнений, Вагнер ходатайствовал перед фюрером о радикальном варианте "решения еврейского вопроса". Почему Гитлер не принял его точку зрения, ответить представляется затруднительным.

После "Съезда свободы" руководитель Расово-политического управления Вальтер Гросс срочно созвал совещание, на котором должно было обсуждаться практическое применение "Нюрнбергских законов", о чем были уведомлены и представители РуСХА. Показательно, что от РуСХА на этом мероприятии присутствовал доктор Шлёссер, звание которого было всего лишь штурмман СС. Его должность была также невелика — начальник отдела в Родовом

управлении РуСХА. Вальтер Гросс докладывал о новом в "еврейском законодательстве" и пытался разъяснять присутствующим политику фюрера, прежде всего в "вопросе метисов". После этого Шлёссер зачитал свой доклад, который был посвящен преимущественно внутриполитическим и экономическим причинам принятия Нюрнбергских законов. Свое выступление он закончил выводом о том, что надо усилить пропагандистскую деятельность, дабы избежать какой-либо клеветы со стороны "еврейских метисов", которые впоследствии должны были быть ассимилированы (достаточно странное заявление для расового эксперта из СС). Это заключение он мотивировал следующим образом: "Германия должна быть сильной и в политическом, и в экономическом смысле. Она должна обладать соответствующим вооружением. Небольшой привилегированный слой метисов может оказаться вредным при достижении этих целей, а потому их надо ассимилировать, начиная прямо с этого момента. Наряду с этим нужно обращать внимание [здесь он по большей части повторял речь Имперского министра экономики и Президента Имперского банка Щахта на то, чтобы слишком жесткий курс в отношении евреев не имел бы нежелательных экономических последствий, а именно сокращения объема экспортируемых товаров". Предлагалось даже воздержаться от бойкота еврейских предприятий, так как евреи должны были иметь экономическую основу для существования. Напротив, нужно было подчеркивать положительные результаты принятого закона. Написанный от руки протокол совещания заканчивался словами: "Очень важно, чтобы поглотили их [метисов], а не отторгли".

В глазах эсэсовских экспертов партийное намерение проводить в жизнь ассимиляцию "еврейских метисов" означало разбавление "немецкости" кровью "инородных элементов". Подобное начинание, как ни странно прозвучит, было только на руку Гиммлеру и руководству Главного управления по вопросам расы и поселений. Оно решило ответить на "либеральный" закон ужесточением критериев для отбора в СС, которые в данной ситуации воистину должны были превратиться в форпост расово чистой Германии. Вырисовывалась вполне реальная перспектива превращения. эсэсовцев и "новых крестьян" в расово-биологическую элиту Третьего рейха. В докладе Шлёссера открытым текстом говорилось: "СС должны стать родовым союзом, который сплотит в себе самую ценную часть нашего народа. Это должно происходить в условиях воинской подготовки и четкой мировоззренческой ориентации. Перед этим союзом стоят достаточно четко обозначенные задачи, главной из которых является сохранение хорошей крови нашего народа".

С другой стороны, Шлёссер не испытывал никаких иллюзий относительно изменения курса в "решении еврейского вопроса". Он не коснулся практической стороны расового отбора в СС. Что касается "новой политики" в немецком обществе в целом, то никто не ставил под сомнение решение фюрера. Но даже учитывая то, что расовым экспертам не удалось отстоять свою точку зрения и радикальный курс не был взят Гитлером на вооружение, все равно они добились своей цели. Несмотря на все законы, в Германии нарастала антисемитская истерия. Первые ее признаки стали очевидными уже накануне "Съезда свободы". Иными словами, расовые эксперты СС и партийные идеологи все равно продолжали оказывать давление на общественность. Они по-своему трактовали возможность "решения еврейского вопроса".

Для развития Главного управления по вопросам расы и поселений большое значение имел тот факт, что в 1934–1935 годах общественность впервые заговорила о возможности "решения еврейского вопроса" и "вопроса метисов". Ведомство, которое начинало с расовых критериев отбора эсэсовцев и поиска подходящих супруг" смогло сделать решающий шаг на пути к формированию элитарного сознания в СС. Первой ласточкой этого процесса была идея об; Имперском Законе "О крестьянских наследуемых дворах", который предполагал пресловутое доказательство арийского происхождения. Эта опосредованная связь между СС и крестьянством была? обоснована не только с идеологической, но и с практической стороны: Вальтер Дарре являлся одновременно и Имперским руководителем крестьян, и начальником Главного управления по вопросам расы и поселений. Кроме этого, он выступал и как расовые идеолог, и как инициатор аграрных поселений. Он был един в двух ролях — теоретика и практика.

Не стоит забывать, что требование расовых экспертов о дискриминации и лишении гражданских прав евреев, равно как и широкая трактовка понятия "еврейский метис", было нацелено прежде всего на расовую структуру немецкого общества, на его, так сказать, "расовые характеристики". Нечто похожее должно было происходить) на завоеванных Германией территориях, окажись победа на стороне Гитлера. А пока расоведы из РуСХА, с одной стороны, чувствовали 1 себя причастными к принятию Нюрнбергских законов, но с другой стороны, их предложения не были учтены. Даже если "Нюрнбергские расовые законы" 1935 года представлять как победу "умеренных антисемитов" (государственных чиновников) над "антисемитскими экстремистами" (эсэсовцы и нацистские идеологи), то все равно осуществление радикальных проектов было вопросом времени, Сотрудники РуСХА не собирались пересматривать свои идеи и не намеревались отказываться от своих проектов.

Период 1932–1935 годов можно рассматривать в отношении РуСХА как начальную фазу, стадию возникновения и развития структуры. Последующий этап, который длился с 1935 по 1938 год, можно было бы назвать временем реорганизации и консолидации. Важными вехами на этом пути являются возникновение в июле 1935 года исследовательского общества "Наследие предков" ("Аненербе") и учреждение в декабре 1935 года общества "Источник жизни" ("Лебенсборн"), Поначалу обе эти организации были тесно связаны с Главным управлением по вопросам расы и поселений. Многие даже ошибочно полагали, что они являлись составными частями РуСХА. Но позже они стали самостоятельными "княжествами" в "империи СС". Кроме этого, 1938 год был ознаменован несколькими громкими внешнеполитическими событиями: аншлюсом Австрии и аннексией Судетской области Чехословакии. В том же году Вальтер Дарре оказался в опале и был вынужден покинуть в августе 1938 года пост руководителя РуСХА. За этот, казалось бы, небольшой промежуток времени, всего-то три года, идеологическая составляющая работы Главного управления по вопросам расы и поселений пополнилась несколькими новыми моментами. И кроме этого, расовым экспертам наконец-то удалось добиться складывания так называемой "родовой общности СС". В конце этой фазы можно было наблюдать решительный поворот к прагматичной расовой политике, фундаментом для которой служили СС.