— Для чего? — интересуюсь почти равнодушно. — На совете адамиров всё было сказано. Нам не о чем разговаривать.

— Не всё, сьера, — Эскаер внезапно поднимается на ноги. Застывает перед нами с неожиданно торжественным видом.

Я чувствую, как с новой силой вспыхивает в моём муже раздражение. Не в мой адрес. Поворачиваю голову так, чтобы потереться скулой об его подбородок, и, прикрыв глаза, позволяю себе выпасть из ситуации, просто насладившись его близостью. И ловлю волну удивлённого удовольствия от мужа. М-м-м, удивлять моего мужчину мне очень даже нравится. И отвлекать его…

— Я так и не просил у вас прощения за то, как поступил с вами. За то, что вам довелось пережить по моей вине. И хочу это сделать сейчас, — врывается в мои мысли голос Эскаера.

А вот тут у меня даже челюсть слегка отвисает. Потому что вот никак не ожидала. И судя по всему Рок тоже.

— Я приношу свои искренние извинения, сьера Соломия Шаера. И прошу дать мне возможность как-то искупить свою вину перед вами лично, — веско и с крайне серьёзным видом произносит сьер Лаяре.

— Вам вынесли приговор. По-моему этого более, чем достаточно, — наконец отмираю я.

— Мой приговор уже приведён в действие, — ухмыляется криво. — Перед законом я ответил. Но ведь ваша обида на меня никуда не делась.

— Обида? — не выдержав, я начинаю смеяться. — Вы слишком много на себя берёте, сьер. Мне до вас нет никакого дела.

Эскаер меняется в лице, на бледных щеках вздуваются желваки.

— А моему сыну? Ему тоже до меня не будет никакого дела? Или, думаете, он никогда не узнает, кто его настоящий отец?

Я, вздрогнув, ошарашенно умолкаю. Потому что он задевает действительно сложную для меня тему. Тему, на которую я пока ещё даже опасаюсь думать. Потому что я не могу знать, как поступлю в будущем, которое мне пока даже представить сложно. Как я должна буду поступить? Что я буду говорить своему ещё нерождённому сыну-куарду? Как он отнесётся к правде? Как я могу быть уверена, что он не захочет познакомиться с тем, чья кровь течёт в его жилах? Нужно ли ему это будет?

— Сьер Лаяре, ваши несколько минут истекли, — чеканит холодно Рок. — У ребёнка моей связанной может быть только один отец. И это не вы. Покиньте дворец!

Стоящий напротив нас мужчина несколько секунд молчит, буравя злым и каким-то отчаянным взглядом почему-то именно меня. А в воздухе всё ощутимей звенит напряжение.

— Хорошо, я уйду. Но это ещё не конец, — скрипнув зубами, роняет Эскаер и, резко развернувшись, удаляется из кабинета.

А я некоторое время молчу, опустив глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. Рок в ярости. Холодно злое раздражение буквально ощущается в пульсирующем энергией воздухе. Я с каждым днём чувствую мужа всё лучше, но вот понять могу далеко не всегда. И это зачастую выбивает из колеи, заставляя чувствовать себя сапёром.

— Ты злишься на меня? — интересуюсь тихо.

Он вздыхает. Ухватив пальцами мой подбородок, поворачивает к себе.

— Нет, Мия. Посмотри на меня.

Я послушно поднимаю взгляд. Он прищуривается.

— Я не хотел, чтобы ты с ним виделась.

— Я знаю, — закусываю губу.

— Эта встреча состоялась по моей вине. И злюсь я на себя, что позволил ему обернуть ситуацию с Эмари таким образом.

Это я как раз могу понять. Выдыхаю тихонько, только сейчас поняв, что задерживала дыхание.

— Откуда она у него? — киваю в сторону валяющейся на полу куарды. — И что с ней теперь будет?

— Что будет, тебе знать совершенно необязательно, — твёрдо произносит мой суровый муж.

И я понимаю, что действительно не хочу знать, что он сделает с этой женщиной. Меньше знаешь, крепче спишь. В этом случае так точно. И жалеть её по-прежнему не собираюсь. Меня ведь она не жалела.

— Эмари изначально пряталась в дариате Лаяре. Искала убежища у отца Эскаера, когда сбежала от меня, знала, что мы враги. Думала, ей это поможет, — Рок нежно обводит пальцем линию моего подбородка, изучает внимательно, всматриваясь в мысли и душу. Знать бы мне, что творится в его голове. Хотя… может лучше и не надо.

— Это она доложила о том, что я у тебя? — возвращаюсь мыслями к теме нашего разговора.

— Да. Но не учла, что сын не обязан соблюдать договорённость отца. Эскаер, потеряв права наследования дариата, решил, что терять ему больше нечего, и нужно вернуть хоть какие-то позиции. Вот и притащил мне её, чтобы попытаться воздействовать через тебя. Попытка была весьма неплохой.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе хмурюсь.

— Он рассчитывал разжалобить тебя, надавить на твои земные понятия об отцовских правах. И ведь почти получилось, да? Ты дрогнула, когда он упомянул нашего сына.

Мои глаза удивлённо расширяются. Так вот как ситуация для Рока выглядела? Невольно хмурясь, я прокручиваю в голове всё услышанное и признаю, что он скорее всего прав. Понятия у меня земные. И Эскаер знал, куда давить. Я действительно почти дрогнула. Но «почти» ведь не считается, да?

А ещё… сердце делает кульбит в груди. Рок только что впервые назвал моего ребёнка «нашим сыном». И это… в общем я снова плачу. Проклятые гормоны.

Муж удивлённо вскидывает брови, когда из моих глаз внезапно начинают струиться слёзы, вытирает их со щёк большими пальцами.

— Ми-и-ия? — вопросительно тянет, вздыхая.

— Ты сказал «нашего», — улыбаюсь, чувствуя себя глупой, но почти счастливой.

— Это тебя удивляет? — хмыкает, покачав головой с какой-то даже досадой. — Ты моя связанная. Конечно, этот ребёнок наш.

— Я знаю, просто… просто ты никогда раньше так о нём не говорил, — дёргаю плечами неловко. — А я… я не знала, как ты относишься. Всё-таки он от другого.

— Теперь говорю. Это наш сын, Мия! — твёрдо произносит Рок. Веско так и уверенно. — А насчёт правды, когда он подрастёт, тогда и решим, что и как ему говорить.

С этими словами он склоняется и целует мои приоткрытые на вдохе губы. Его ладонь перемещается мне на затылок, обхватывая, не позволяя даже двинуться. Но я и не собираюсь. В этот момент мне, как никогда, хочется его сладкой власти надо мной. Его силы. Его нежной грубости. Мне хочется чувствовать, что я его, а он мой. Хрипло выдохнув, Рок толкается в мой рот языком, делая ласку ещё глубже, интимней. Второй рукой комкает юбку платья, добираясь до обнажённой кожи. Отодвигает в сторону кружево трусиков, раздвигает пальцами уже влажную для него плоть.

А затем потянув меня за волосы, запрокидывает голову, чтобы припасть ртом к моему открытому горлу. Закатывая глаза от удовольствия, я немного поворачиваю голову, подставляясь под обжигающую ласку. И мой затуманенный взгляд наталкивается на кресло в котором сидел Эскаер. Рядом с которым стояла Эмари. Эмари… она всё ещё здесь.