нужен. Да и подумалось, что сделать то, чего наобещали, но не смогли сектанты, будет политически верно.

— Надеюсь, вы понимаете, милорд, что поиск и нейтрализация секты Шаак Ти — ваша первоочередная задача?

— Да, повелитель.

Сказано спокойно. Он действительно скорее упустил, чем отпустил добычу. Не сказал о том, что не полез драться с бабами, потому что выпускать наружу ярость не стал, опасаясь испугать чувствительную к Силе дочь, а драться, не испытывая ярости к противнику, не приучен. Зря не сказал, ибо это проблема, причем неожиданная. Но мы обсудим ее позже. Поэтому обращаюсь к Наберрие.

— Откуда взялся бредовый слух об устроенной Дартом Вейдером резне?

— От крашеной козы Мон Мотмы! А та ссылалась на этого вашего двурушника Кеноби!

Странный эффект. Ответа от Наберрие я не ожидал. Четкая мысль — в лучшем случае. Она же выкрикивает имена оклеветавших мужа просто с остервенением. При этом ревет и виснет на шее Дарта Вейдера. Это и есть пресловутая женская безоглядная верность? Упаси мя Великая от подобного.

— Смею заметить, повелитель, моя жена носит мою фамилию.

И к чему он это сказал?

Часть 14. Мустафар есть Мустафар

— …И это седьмой вариант того, как вы могли без особого риска захватить всех членов группировки Шаак Ти.

Дарт Вейдер сжимает зубы и молчит. Я уже больше часа вожу его мордой по столу, скрупулёзно до занудства растолковывая детали различных вариантов действий, которые могли привести к желаемому результату. Ученик аж красными пятнами покрылся от унижения, но оправдываться не спешит. Да и не нужны мне его оправдания. Ибо это не разбор полетов и не работа над ошибками. Это унизительное наказание за одно единственное принятое решение. Еще более унизительное от того, что теперь Вейдер видит, что ошибся. Все остальное — производная от единственной неверной оценки. Только он говорить об этом не готов. А я от него не отстану до тех пор, пока он не заговорит о своем просчете первым. Но он молчит. Ладно, зададим наводящий вопрос.

— Так что же помешало вам, лорд Вейдер, воспользоваться одним из этих способов? Неужели ни один не увидели?

Дарт Вейдер тяжело вздыхает, но находит в себе силы назвать вещи своими именами. Молодец. Такое для гордого ситха действительно ох как нелегко.

— Итак?

— Я позволил джедайским сектантам уйти потому, что подозревал Оби-Вана Кеноби в соучастии побегу. Я не готов встретиться с ним в бою лицом к лицу. Я осознаю эту свою слабость, учитель.

— Все эти дни Кеноби глаз с твоих жены и сына не сводил.

— Но сообщить кому-либо о том, где находятся сектанты, мог только он.

— Уверен?

— Да.

— Ну и дурак. Потому что это сделал я.

Приготовившийся получать очередную порцию унизительных комментариев своих действий Вейдер теряется настолько, что не может этого скрыть.

— О деталях позже, но в результате мы знаем, что сектанты обосновались на Мустафаре.

— Готов немедленно приступить к ликвидации!

— К чему такая спешка, друг мой? К тому же я еще не закончил разбор ваших действий на Татуине. Надеюсь у вас найдется видеозапись вашего боя с тускенами?

— Да, повелитель.

Дарт Вейдер вновь непроизвольно втягивает голову в плечи, готовясь быть морально размазанным в тонкий блин еще и по итогам разбора боя с кочевниками. Зря, между прочим. Учиненная младшим ситхом резня выглядит весьма достойно. Выверенные, экономные движения строго функциональны и лишены даже тени пижонства. Боец со световым мечом просто защищал себя, отступающих к кораблю джедаев и затаившихся за камнями фермеров. Пострадавших среди вторых и третьих нет. Особенно трогательно выглядит эмоциональный щит, закрывающий от лишних потрясений спящую на руке отца малышку-Лею. Ни боевой кураж папаши, ни злоба и предсмертный ужас тускенов ее и краем не коснулись.

— Когда молодец, тогда молодец. Больше и сказать нечего, — развеиваю тревогу ученика, после чего довольно подробно анализирую то, что мне в действиях Вейдера понравилось.

Тот буквально върасцветает. Вот теперь его и на Мустафар посылать можно. Настрой будет правильным.

— Отдохните несколько дней с семьей, пока мы займемся доразведкой ситуации на Мустафаре. Потом отправляетесь ликвидировать этот гнойник. Наше государство не может себе позволить существование сильной и откровенно враждебной власти императора группировки форсюзеров. Но, строго говоря, нам нечего им предъявить. Так что мероприятие оформим как вашу личную месть за похищение дочери. Так что успех или провал будут полностью вашими. Я открещусь и от первого, и от второго.

— Я вас понял, повелитель.

Дарт Вейдер серьезен и сосредоточен. Он все понимает, и он готов. Хорошо. А чтоб случайно не сорвался, я подстрахую. Только лорду знать об этом не обязательно. Пусть лучше считает меня латентным предателем.

— Идите и готовьтесь. Провожать вас не приду. Улетите вы самовольно и тайно, хотя и шумно. Идите и помните о сохранении лица. Оно не только ваше. Ваше лицо — это лицо Империи. Но вы на то и Избранный, чтобы достигать равновесия. Удачи.

— Спасибо, повелитель.

* * *

— Император.

Сегодня госпожа Скайуокер выглядит собранной и спокойной. Строгий дорожный костюм просто подчеркивает деловой настрой, или дама действительно куда-то собралась? Впрочем, зачем гадать, если я сейчас это узнаю.

— Прошу, мадам.

Широким жестом приглашаю гостью занять место в гостевом кресле. Если бывшая сенатор не истерит и в драку не кидается, то и я готов вести себя конструктивно.

— Энакин улетел на Мустафар?

— Совершенно верно.

— Зачем?

— Мстить похитителям вашей дочери. Вы же слышали его ультиматум гранд-магистру Дуку: если официальные джедаи не в силах разобраться со своими отщепенцами, то он разберется с ними сам.

— Не лгите! Зачем вы его туда услали?

— Далеко не всякий отец, у которого истинные джедаи похитят ребенка, окажется способен вырвать его из рук похитителей, как это сделал Дарт Вейдер. Не находите это несправедливым?

— Я-то нахожу. Но в чем ваша корысть, император? Только не говорите, что ее нет.

— Есть, как не быть. Я хочу уничтожить гнездо будущего мятежа до того, как смута разгорится. Причем хочу сделать это не руками бездушной государственной машины, а руками мстителя, который вызовет симпатию к себе, а не к своим жертвам.

— Но если он сорвется и устроит резню?

— Ваш муж — Избранный. Он должен уметь становиться холодным как лед или жарким как плазма. Если не умеет, то должен научиться этому, и чем