есть заместителя, в лице адмирала Можайского, старшего лейтенанта Степанова, в должности начальника штаба, ротмистра Иванова, в должности начальника сухопутной авиации и капитана второго ранга Севрюгина Феофилакта Ивановича, в должности начальника морской авиации. Каждый из офицеров принялся собирать дельных людей в свои отделы, и каждый плакался мне, что с дельными офицерами как раз и плохо. Нет, не плохо, а очень плохо. Если человек дельный, то, скорее всего он практически не образован. Ну, на кой скажите мне, хрен, нужен в авиации человек, прекрасно говорящий по-французски, по-русски вежливо, по-русски же, но матерно, помнящий зачатки древнегреческого и латыни, и при этом практически не знающий математики, химии и физики? В авиации не нужны строевики, зато нужны люди с руками, не растущими из ануса, а таковых офицеров в армии исчезающе мало. Как выяснилось, на флоте положение ненамного лучше. Были прекрасно образованные офицеры, но было их так мало… Офицеры, в лучшем случае, умели считать, поскольку артиллеристу это необходимо. Чаще всего, офицеры не умели даже этого: данные для стрельбы им сообщали с мостика. Они не шарили в баллистике, не соображали в штурманском деле… такое впечатление что эта золотопогонная сволочь только и умела что танцевать на балах, а на службе — чистить рыла матросне. Зато все они были если не титулованными, то уж точно потомственными дворянами. Были среди моряков и другие офицеры: те, кто прекрасно разбирался в машинах и механизмах, отлично считал, глубоко понимал физические и химические процессы… Технари, чёрная кость офицерского корпуса. Их презирало белое офицерство и рост по службе им был закрыт, ибо не благородные. Однако, когда такой офицер выражал желание перейти в авиацию, командиры кораблей всячески препятствовали, протестовали, иногда доходя до самого морского министра. Ещё бы! Без большинства золотопогонных офицеров корабль прекрасно ходит и воюет, а без чёрных — даже от стенки не отвалит.

В распоряжении Воздушного флота имелись восемь разведчиков, маленьких бипланов М-5 «Сорока», двадцать четыре бомбардировщика М-3 «Коршун» и шесть пассажирских самолётов М-4 «Аист». Весь Воздушный флот дислоцировался сейчас в Гатчине, где мы, своими силами, оборудовали приличный аэродром.

На каждый самолёт имелось по три пилота и шесть механиков. Дело в том, что «лишние» пилоты и механики проходили обучение и ожидали самолёты для себя. Кроме того, для охраны и обороны аэродромов и имущества, Воздушному флоту передали пехотный полк.

А меня постигла участь Буриданова осла: с одной стороны, самолёты, выпускаемые авиазаводом уже в три смены, раскупали как сахарные петушки на ярмарке, и очередь на них была расписана уже на год, а с другой стороны, чем-то надо и свой Воздушный флот вооружать. А с третьей стороны, для первоначального обучения самолётов хватает, и есть возможность немного подождать, когда вылечатся детские болезни наших самолётов. В этом случае мы будем оснащать боевые части отработанными машинами. А пока мы имеем хорошую возможность учиться, нарабатывать лётную практику. Это ведь чудо, что до сих пор у нас случилось всего пять тяжёлых лётных происшествий, и при этом никто серьёзно не пострадал. Переломы, в данном случае, не в счёт, главное, что все живы. А с четвёртой стороны, воздушные бойцы должны иметь твёрдые навыки практической работы… В общем, есть над чем поломать голову, тем более, что опыта в данном направлении нет ни у кого.

По здравому размышлению, было принято решение о создании трёх авиационных полков, имеющих следующую структуру: в основе звено, из трёх самолётов, объёдинённых в эскадрилью из пяти звеньев. Пять эскадрилий, плюс эскадрилья управления составляет полк. Полк имеет батальон аэродромного обслуживания, в задачу которого входит оборудование и обслуживание постоянного и временных аэродромов, охрана, а самое главное — техническое обслуживание и материальное обеспечение техники полка. Кроме авиационных полков мы решили создать собственный передвижной авиаремонтный завод, а также сапёрный батальон, в задачу которого вошло строительство новых аэродромов, обслуживание наземных путей подвоза материальных ресурсов. Я, по книжкам, конечно, знаю, что авиация на войне потребляет гигантское количество топлива, боеприпасов, запчастей и всего прочего, а перебои в поставках любого из наименований снабжения приводят к нехорошим последствиям.

Но первой задачей, как я уже упомянул, было обучение новых лётчиков, штурманов и техников, чем я и занялся со всем увлечением и старанием.

Но недолго я занимался рутиной: буквально через неделю меня вызвал к себе император, и… выгнал из страны.

* * *

В Аничковом дворце, в присутствии цесаревича с супругой, меня принял сам император с супругой.

— Пётр Николаевич, расскажите каковы ваши планы в отношении герцогини де Мединасели?

— Я уже имел честь сообщить вам, что намерения мои самые серьёзные. Я намерен сочетаться браком с сеньоритой Инес-Саритой.

— По какому обряду будет происходить венчание?

— С обоюдного нашего согласия, по православному. После получения разрешения на брак со стороны родителей, сеньорита Инес-Сарита намерена принять крещение в православие, и мы тут же сочетаемся браком.

— В таком случае, как старший в роду, я благословляю ваше решение. Когда вы намерены отправиться получать благословление родителей?

— Сейчас я занят организацией Воздушного флота, полагаю, что в сентябре-октябре совершу путешествие в Испанию для этой цели.

— Это неверное решение, Пётр Николаевич! Как старший в роду, и как ваш государь, повелеваю Вам без промедления отправляться в Испанию. Для этой цели вам предоставляется яхта «Держава» и крейсер «Джигит». С Его королевским величеством мы уже снеслись, и с этой стороны вас не ожидает никаких препятствий. Напротив, король Альфонс Двенадцатый выразил полное своё благоволение вашим планам.

Собирались мы, учитывая неторопливый темп эпохи, с удивительной скоростью: не прошло и недели, как мы с Инесс-Саритой, рука об руку, взошли на борт «Державы», да не просто так, а с небольшой, но приятной компанией. Компанию нам составили испанский посланник, у которого, как выяснилось, была масса дел в Мадриде. Думаю, однако,