class="p1">Перед пышно наряженными придворными портной, одетый в порванную холщовую рубашку, выглядел жалко. Но как глупо было рассчитывать на то, что такой человек оробеет в роскошной обстановке, среди знати в дорогих камзолах и платьях! Единственной роскошью, которую он признавал, были Небеса обетованные, на которые можно попасть, только служа и поклоняясь истинной вере. Гугенот оказался, на редкость умным и красноречивым человеком. Было очевидно, что он произвел впечатление на короля. Может быть, Генрих даже восхищался силой духа и смелостью этого несчастного, пусть даже одержимого еретическими убеждениями?

Екатерину пробила дрожь. Больше всего ей сейчас хотелось подчинить себе волю гугенота. Ведь удавалось же ей проделывать это с такими людьми, как Магдалена! Екатерина обладала силой, которую и сама не могла толком объяснить. Временами она ясно и отчетливо видела события, которые позже обязательно происходили. Екатерина поймала взгляд портного и несколько секунд смотрела ему в глаза. Она заставила его взглянуть на себя как на несчастную женщину, брошенную мужем ради любовницы. Королева старалась внушить гугеноту, что, если бы она обладала реальной властью, то заступилась бы за гугенотов.

Ладони Екатерины взмокли от пота; еще немного, и она упала бы в обморок от напряжения.

Когда Диана задала портному вопрос о вере, долгожданный момент настал.

— Мадам! — ответил гугенот, поворачиваясь к любовнице короля. — Хватит того, что вы вредите Франции. Не пачкайте своими грязными руками такое святое дело, как вера в Бога.

Последовавшая за этим тишина продлилась всего несколько секунд, но Екатерине они показались вечностью. Красный как рак, король вскочил с трона. В его присутствии нанесли оскорбление Диане. Генрих, который тысячи раз оскорблял и унижал королеву, не мог стерпеть ни слова, сказанного в упрек его любовнице.

Все ждали, что скажет король. Диана стояла с высоко поднятой головой, на ее лице застыло высокомерное презрение. Екатерина уже справилась с нервами и сейчас с самым невинным видом сидела в кресле. Она, как и придворные, казалось, не могла поверить, что какой-то жалкий портной осмелился оскорбить герцогиню де Валентинуа. Портной бесстрашно стоял перед королем. На его лице читался вызов. Этот человек не боялся никого и ничего. Он верил, что Бог со своими ангелами на его стороне.

Пока король Франции лихорадочно подбирал слова, способные выразить его ненависть к этому человеку, двое солдат подбежали к несчастному портному.

— Взять его и предать огню на улице Сент-Антуан! — процедил Генрих сквозь зубы. — Я сам буду присутствовать при казни.

Гугенот откинул голову назад и громко расхохотался.

Он был доволен. Господь и его ангелы видели всю ничтожность клятвопреступника короля, который обещал безопасность и разрешил пленнику говорить все, что угодно. Неужели король надеялся причинить боль и страдания его бессмертной душе, терзая жалкое тело? Портной с радостью умрет. Он готов хоть сто раз умереть за истинную веру.

Наблюдая, как гугенота выводят из залы, Екатерина знала, что Генрих уже стыдился своего поступка. Во второй раз он был унижен в присутствии многих людей. Диана уже дважды подвела его.

Генрих ходил взад и вперед по комнате. Через открытое окно доносился топот множества ног и глухое пение толпы. Скорбная процессия почти закончила свой путь по улицам Парижа.

Екатерина подошла к королю, он стоял у окна и уже жалел, что поклялся наблюдать за сожжением портного. У Генриха не хватало духа, чтобы быть свидетелем такого рода зрелища.

— Они привязывают бедного портного к столбу, — негромко сообщила Екатерина.

— Екатерина, в нем было что-то странное…

— Да, — согласилась она.

— Что-то такое… вы не знаете, что?

— Он желал умереть этой смертью, Генрих.

Генрих затрясся.

— Подносят факелы к хворосту, — прошептала королева. — Скоро он предстанет перед Всевышним и предъявит ему свои доводы. Интересно, как на небе отнесутся к его аргументам?

— Мне кажется, он видит нас.

Екатерина отпрянула от окна. Со своего места портной мог разглядеть короля так же хорошо, как король видел его.

Взгляд гугенота встретился со взглядом Генриха. Они смотрели друг на друга: король Франции в разукрашенном драгоценными камнями бархатном камзоле и жалкий портной в грубой, разодранной рубашке.

Екатерина видела, как под ногами гугенота показались языки пламени, как огонь охватил висевшие на нем лохмотья. Она ждала, когда с уст портного сорвется крик боли, но тот молчал. От страшного зрелища стонали другие люди, но не сам гугенот.

Его губы беззвучно шевелились. Он молился Богу, не отводя взгляда от короля.

— Екатерина! — хрипло прошептал Генрих и дрожащей рукой нащупал локоть жены. — Он не сводит с меня взгляда, Екатерина.

— Отвернитесь, Генрих.

— Екатерина… я не могу.

Екатерина перекрестилась. Портной словно заворожил короля. Генрих хотел отойти от окна, но не мог. Он знал, что до самой смерти не забудет этого несчастного человека.

НЕОСТОРОЖНОСТЬ КОРОЛЯ

После родов Екатерина отдыхала в Сен-Жермене. Она только что родила мальчика, которого назвали Карлом Максимилианом. Сейчас у нее было три сына: Франциск, Луи — который оказался еще слабее своего старшего брата, — и Карл. Если бы не муки ревности, Екатерина могла бы считать себя счастливой женщиной. Сегодня утром она подслушала разговор фрейлин, стоявших под окном.

— Король опять уехал в Анет.

— В Анет! В такое время! Его место с женой и сыном.

Екатерина представила себе их лукавые улыбки.

— О да, мой друг, считается, что в такое время^король должен находиться рядом с королевой. Наш Генрих прекрасно отличает черное от белого, но когда эти цвета сочетаются в нарядах мадам де Валентинуа… он забывает обо всех приличиях!

— Бедная королева Екатерина! Как ей сейчас должно быть грустно и одиноко, ведь ее покинули с только что родившимся сыном!

Магдалена пришла с новостью.

— У меня приятное известие, Ваше Величество. Герцогиня де Валентинуа лежит больная в Анете.

Больная в Анете! Сердце Екатерины учащенно забилось. Наконец-то ее молитвы были услышаны.

— Король все еще в Анете?

— Да, король с мадам герцогиней, но ходят слухи, что она очень серьезно захворала.

Екатерина горела желанием пойти к братьям Руджери. Она дождалась сумерек, надела плащ и вышла из дворца.

Едва войдя в дом, она поняла, что Космо и Лоренцо уже слышали новости. На их лицах застыло выражение подозрительности; вне всяких сомнений, они думали, что она не вняла их угрозам и отравила герцогиню де Валентинуа.

Как только братья отослали обоих слуг и закрыли дверь, Екатерина заговорила:

— Вижу, вы уже слышали новости.

— Это очень тревожные новости, — процедил Космо.

— Тревожные?.. Это самые лучшие новости из всех, какие я слышала за много лет!

— О милосердная королева! — взмолился Космо. — Мы смиренно просим вас успокоиться. Герцогиня