Индустриализация СССР обошлась очень дорого. Только в деревне погибли миллионы людей. Что делать, говорят сталинисты, нужны были средства на промышленность. Но Япония, Южная Корея, Тайвань и Малайзия, Сингапур и нынешний Китай провели индустриализацию без жертв. Почему? Потому что экономический рывок проходил при поддержке других развитых стран. Без нее рывка в этих странах не было бы. Сами они ничего серьезного не добились бы. США и ее западноевропейские союзники снабдили Японию, Южную Корею и Китай капиталами, новейшими технологиями и открыли свои рынки азиатским товарам, что позволило быстро окупать затраты. Нечто подобное хотели Ленин с Троцким, мечтая о победе социализма в развитых государствах Европы. Если бы в Германии и ряде других европейских стран свершилась социалистическая революция, то индустриализация в России пошла бы иным маршрутом. Отпала бы необходимость в ускоренной коллективизации. Не было бы надобности в создании мощных вооруженных сил в преддверии надвигающейся со стороны Германии войны, а значит, сверхогромных расходов. Получается, не интернационалисты хотели бросить народы в Россию в топку истории, а, наоборот, Сталин сделал это с народами СССР, чтобы изыскать средства для построения социализма в одной отдельно взятой стране.

Идею «мировой революции» можно проследить на примере Польши. Провал «польского» похода 1920 года имел далекоидущие негативные последствия. Польша все равно через 25 лет встала на путь социализма, но прежде ей пришлось заплатить жизнью нескольких миллионов поляков во время гитлеровской оккупации. К тому же, окажись Польша социалистической в 1920 году, Гитлеру развязать мировую войну было бы значительно труднее, а народы Советского Союза понесли бы несравненно меньшие потери, ибо фронт даже в худшем случае проходил бы не далее тех рубежей, что были в Первую мировую войну.

Чтобы понять идею мировой социалистической революции, можно подойти с другого конца и задаться вопросом: а состоялась ли мировая капиталистическая революция? Ответ будет утвердительный. Последняя волна мировой капиталистической революции прошла как раз по просторам бывшего Советского Союза и соцлагеря. Но если возможна мировая капиталистическая революция и мировая капиталистическая система, то чем нелогична идея мировой социалистической революции и мировой социалистической системы?

Нынешние патриоты сетуют на лидирующее положение США в мире. Но ведь и у Советского Союза была такая возможность, но Сталин предпочел империю за забором. Так чего охать, если свое «американское» положение Россия (точнее, Кремль) проворонила? Кто смел, тот и съел. В качестве пояснительного примера обратимся к нашим дням. После эйфории 1990-х годов руководство Российской Федерации пришло к выводу о необходимости опереться как минимум на региональную, а лучше глобальную систему государств, чтобы хоть как-то уравновесить западный блок во главе с США. Началось создание Евразийского союза, и сделана попытка образовать «независимую» группу в рамках ШОС (Шанхайская группа азиатских государств) и БРИК – объединение Бразилии, Индии, Китая и России. Казалось бы, время Ленина – Троцкого давно прошло, как вдруг выясняется, что даже российскому капитализму трудно выживать в «отдельно взятой стране». Встал выбор: или встроиться в глобальную цепочку на правах младшего партнера с вынужденной политикой «чего изволите?», или конструировать что-то свое, чтобы не получать нагоняи за поведение. В этом отличие умного теоретика от умного практика: первый предвидит и заранее ищет варианты защиты, а второй начинает делать выводы, лишь получив по шее.

Но идея о «всемирности социализма» не есть верх мудрости. Классики марксизма тоже многое, как выяснилось, видели в розовом свете, но у них не было главного, что было у Сталина, – исторического опыта. Любая теоретическая доктрина подгоняется под практику. Не было и нет такого теоретика, который бы смог предвидеть все трудности. Сталин дожил до появления «мировой системы социализма» и мог бы понять основные ошибки классиков марксизма.

К. Маркс противопоставил труд и капитал, разорвал их на антагонистические сущности. Практика же показала наличие глубокой взаимосвязи между ними, а значит, их взаимовыгодность. Да, труд и капитал – разные сущности, но эта разница в потенциалах дала мощнейшую энергию созидания. Труд, вопреки мнению марксистов, не может управлять собой и обходиться без капитала и внешних управленцев, а капитал ничто без труда. Эту взаимосвязь поняли ревизионисты и взяли курс на взаимное сотрудничество. Результат воочию можно увидеть в Швеции, Финляндии, ФРГ, Австрии… В СССР функции капитала взяло на себя государство через систему планово-распределительных органов, а точнее – бюрократия или «новый класс», который подчинил себе труд. Получился результат, далекий от мечтаний Маркса и Энгельса, но главное – от подлинной эффективности.

Опыт социализма опроверг теоретические предположения о возможности достижения социального равенства, а также братства людей и народов. Практика социализма показала, что эгоизм правителей берет верх и они начинают рядиться в одежды вождей, делая самоуправление народа химерой. Деление на управляющих и управляемых, против чего восставал марксизм, происходит с неизбежностью смены времен года. Эта констатация может служить источником как глубокого разочарования, так и трезвого понимания природы человеческого общества, особенно с учетом того, в какие многомиллионные жертвы обошлась реализация утопии. Все эти вещи стали понятны уже в период сталинского правления, и, если он был гением, то был бы обязан задуматься над ними, особенно на склоне лет. Но ничего, кроме «военного социализма», при нем не было.

Отказавшись от объединения социалистических стран на основе кооперации, Сталин, по существу, не предложил ничего взамен, кроме примитивной меновой торговли – один продукт на другой. Более того, вместо «товарищества» и «братства» получилось нечто не предусмотренное теорией. Вот как описал член руководства компартии Югославии М. Джилас начало разрыва югославских коммунистов с Москвой: «Вскоре трения перешли и в экономические отношения, особенно после того, как югославам стало ясно, что, помимо обычных коммерческих связей, они не могут рассчитывать на советскую помощь в выполнении своего пятилетнего плана. Заметив сопротивление, Сталин подчеркнул, что использование акционерных компаний не годится для дружественных и союзнических стран, и пообещал предоставить всю возможную помощь…»[126]

Джилас прямо указывает, что Тито с соратниками рассчитывал на «бескорыстную», то есть дармовую, помощь СССР. И не только Тито. Требования оказать «бескорыстную» помощь затем сыпались со стороны десятков государств, в ином случае Советский Союз обвиняли в «национальном эгоизме», а если руководство СССР просило вернуть кредиты – в давлении на них. А если хотело безусловной поддержки за свои потраченные деньги – в «гегемонизме» и «империализме». На Советский Союз стали смотреть как на дойную корову, у которой не может быть других проблем, как обслуживать страждущих. И такому отношению повод дал сам Сталин. Почему акционерные общества не годятся для «дружественных стран»? Акционерные компании – это фактически разновидность кооперативов. Его участники вкладывают свои средства для совместной прибыльной хозяйственной деятельности. О социализме как строе цивилизованных кооператоров писал Ленин. Так почему СССР должен был вести дела с другими странами себе в убыток? Разве советское население купалось в богатстве, чтобы дотировать другие народы? Очевидно, что экономику социалистических стран надо было развивать совместными усилиями на принципе взаимовыгодности, а не за счет «бескорыстной помощи», которая вела лишь к укоренению паразитарно-иждивенческих настроений. Отсюда возмущение Джиласа, который сразу после слов о готовности Сталина оказать помощь написал, что «его торговцы[127]пользовались экономическим преимуществом, которое они получили в результате обострения отношений Югославии с Западом и в результате иллюзорного югославского взгляда на СССР как на бескорыстное и негегемонистическое государство»[128]. Вот если бы советские торговцы не искали выгоды для своей страны, тогда другое дело – СССР милостиво бы хвалили как бескорыстное (попросту говоря, глупое) государство. Причем Джиласа, убежавшего затем на Запад, не смутило, что тамошние торговцы не работают без выгоды, а правительство и деловые круги стремятся к гегемонизму.