Клетка из стекла, клетка из стекла – звучало в голове Флоры. Она не представляла, что это может означать, но координаты были такими четкими, и она начала снижаться над домами с их грязно-зелеными клеточками садов.

Ветер усилился, а с ним и холод. Полет требовал все больше топлива, а легкость у нее в зобу внушала тревогу. Опять она проявила гордыню, решив, что найдет корм в таких неблагоприятных условиях, на самых дальних полях. Теперь ей придется лететь домой без дозаправки, ориентируясь на понижающийся полярный угол солнца…

Клетка из стекла! – звучал голос Лилии-500 у нее в мозгу. – Клетка из стекла!

– Тише! Тише!

Флора закружилась в воздухе, в мозгу появился тревожный сигнал – силы на исходе. Если она коснется холодной земли сейчас, то лишится последних сил и уже никогда не взлетит.

Она уловила сладкий запах – яркий, молодой и чистый. Цветок – юный, прекрасный цветок. Флора нацелилась на этот запах. Ароматнее сирени, ириса и даже жимолости, след этого запаха струился из светлого квадрата рядом со зданием. Флора попыталась облететь свое отражение и врезалась в огромное окно.

Клетка из стекла была оранжереей, в которой находились всевозможные растения: как с яркими, сочными лепестками, так и с совсем крохотными, белыми. Сладкий цветочный аромат, звавший Флору, шел из-под стекла, предотвращавшего проникновение любой пчелы или другого насекомого, и она не знала, как ей проникнуть внутрь. Ветер носил ее по стеклянной стене, и она чувствовала запах сильнее, чем прежде. Он вырывался из узкого проема чуть ниже.

* * *

Воздух в оранжерее был теплым и влажным, а растения росли не из земли, а из разноцветных горшков на подставках и полках вдоль стен. На полу стояла металлическая миска с размоченным мясом, на котором сидело несколько мух, но еще больше мух валялось на подоконниках и на полу, они были мертвыми или умирали. Флора не обращала внимания ни на что, кроме прекрасного растения, звавшего ее своим чистым сладким ароматом, оно было открыто и свежо, оно жаждало встречи с пчелой.

Прежде всего Флора постаралась избежать столкновения с хмельными мясными мухами, обсидевшими самые крупные цветы. Многие из них плюхались на тяжелые бутоны красной лилии, пока еще не раскрывшиеся, их привлекали плотные бусины нектара, выступающие на узорчатых краях лепестков. Другие цветы также ждали прикосновений, но Флора не знала, готовы ли они, так как их лепестки были плотными и зелеными как стручковый горошек, их складчатые мясистые красные губы обрамлялись странными белыми усиками, похожими на клыки. Почуяв взмахи ее крыльев, они что-то сладострастно залепетали ей и испустили сумрачный аромат, но все же не привлекли ее.

Среди этих откровенных призывов поднимался один истинный аромат, звавший Флору, девственное цветение апельсинового деревца, представлявшего собой неестественную миниатюрную прививку трех различных растений. Его крохотные ультрафиолетовые цветочки сияли в тусклом зимнем воздухе, и она почувствовала его желание близости, исходящее от самых корней.

– Ну, ну.

Присев на темный глянцевитый лист, Флора распространила запах своей породы, направив его через ноги в растение. Цитрусовая сладость мгновенно расцветила ее чувства, и усталости от полета как не бывало. В стеклянной комнате не было ни единой пчелы, кроме Флоры, и ее корзинки с готовностью открылись для загрузки пыльцы и нектара, которые она несомненно принесет в улей из этого чудесного места. Она забралась повыше и пристроилась над одним из кремово-белых цветочков, и, стоило ей коснуться ногами девственных лепестков цветка, как и она, и цветок задрожали. Флора мягко взялась за него и погрузила челюсти в ароматные глубины. Изысканный вкус вспыхнул в ее сознании и прошелся волной по телу, словно солнце по воде, и она стала пить нектар, переходя от бутона к бутону.

Позади ожидали своей очереди необычные цветы с зеленой плотью. Загружая золотыми бусинками эфирного масла, нероли, свои корзинки, она чувствовала настойчивый зов этих цветов. Взглянув на них снова, она увидела, что их зеленые губы разошлись, открыв полоску красного, а их белая кайма выглядела более нарядно. Плотный грубый нектар этих незнакомцев не мог сравниться с почти божественным букетом нероли, но был в изобилии, и к тому же ей было очень приятно то, как цветок добивался ее внимания.

Внезапно запах Флоры усилился. Так неистово желал ее этот цветок, что даже чуть придвинулся к ней, и его внутренние лепестки увлажнились под ее взглядом. Она зависла в воздухе, зачарованная их вожделением.

– Лучше иди ко мне, – пропел кто-то тонким голосом, и Флора, подняв взгляд, увидела большого черного паука Гефеста, сидевшего на белесой паутине. – Какая милая прислужница. Иди же, дай мне тебя обнять.

– Я встречалась с вашим братом, – ответила Флора. – Нет уж, спасибо.

Ее крылья заработали сильнее, подгоняемые адреналином из-за паука, отчего только усилился аромат зеленых цветов. Возможно, это был какой-то сорняк. Но в суровых условиях сестры пили бы и молочай, если бы только нашли, и будет просто замечательно вернуться с полным зобом свежего нектара, какого бы он ни был происхождения.

Мясистые бутоны раскрылись шире, подзадоривая ее. Как знать, когда еще погода будет настолько тихой, чтобы можно было вылететь снова? Возможно, она выпьет нероли сама, а в улей принесет много этого нового нектара. Флора приоткрыла свои антенны чуть больше на случай посланий от Лилии-500, но ничего не услышала.

Неожиданно зеленые цветы обдали Флору волной своего запаха, затопив ее мозг и вернув к себе ее внимание.

Красные рты раскрылись шире, и на каждой внутренней губе она увидела по три длинных белых нити, похожих на пестики или пыльники, но без пыльцы. Нектар виднелся только на клейком и скользком сочленении лепестков – плотный, но обильный.

Сам по себе приторный запах цветка не привлекал Флору. Однако это растение так бесстыдно и вульгарно просило прикосновения, набухая нектаром все больше, что Флора даже подумала: здесь достаточно пищи, чтобы накормить весь Клуб.

Но пока она решала, с какого бутона начать, по всей оранжерее стали носиться мухи, теряя голову от этого же запаха. Флоре приходилось облетать их, безумно жужжащих вокруг зеленых цветков. Мясные мухи выкрикивали грубые комплименты, присаживаясь на белую бахрому, топча ее своими грязными лапами. Дразня растение, они пикировали и кружились, пока воздух не пропитался тяжелым цветочным запахом и гнилостным зловонием мух. Некоторые из них врезались в яркое стекло и, оглушенные, валились на пол, продолжая жужжать. Флору раздражало их беспорядочное мельтешение, и она, помня о Гефесте в углу, поднялась выше. Из липких занавесей паутины возник паук.

– Пчела, у которой есть тайны, – прошептал он. – Я их чую даже отсюда.

Флора отлетела в сторону, невольно распространив запах тревоги, отчего паук засмеялся.

– У нас сегодня будет развлечение, я думаю. Но сначала посмотри на дураков.

Мухи поддразнивали зеленые цветы, подлетая к ним совсем близко и проносясь мимо, так что лепестки только раскрывали свои красные рты. Самый крупный из всех этих странных бутонов не забыл Флору и продолжал источать аромат в ее направлении.