– Но я же ничего не рассказал тебе о ней. А теперь вернемся к тому дню. Ты хотела навестить миссис Тоулленд, но мисс Кросли тебе не разрешила. И ты отправилась одна, ничего не сказав ей?

– Извини, дядя Хейден. Пожалуйста, не сердись. Я… я думала, что знаю дорогу, но заблудилась и очень испугалась. Я плакала, а потом пошел дождь. И я очень замерзла. – Ее глаза наполнились слезами. В тот же момент Хейден нагнулся над кроватью и взял ребенка на руки.

– Не плачь, малышка. Теперь тебе нечего бояться. Ты цела и невредима, не так ли?

Он почувствовал, как она кивнула головкой, лежащей у него на груди.

– Я так рада, что ты здесь, дядя Хейден. Ты останешься надолго? Или ты должен вернуться в этот ужасный Лондон?

– К сожалению, должен. Но Лондон вовсе не ужасный. Помнишь, как Джейн рассказывала тебе о кондитерских? Там есть одна, которую называют «У Гюнтера». В ней продают самое вкусное мороженое во всей Англии. Я отведу тебя туда.

– Правда? – Мэдлин сразу повеселела.

– Непременно. Скоро мисс Апшоу станет твоей тетушкой, и мы пойдем туда все вместе.

– Нет. – Мэдлин энергично замотала головой. – Я хочу, чтобы только ты отвел меня туда. К тому же мне не нужна тетушка. Ведь у меня есть миссис Тоулленд и Джейн. Они мои тети. Я не нуждаюсь в этой противной мисс Апшоу.

Хейден пришел в отчаяние. Похоже, будет даже труднее, чем он предвидел.

– Но Джейн скоро вернется к себе домой. Она же не останется здесь навсегда. Ее семья далеко отсюда, в Эссексе. – Он взглянул на племянницу. В глазах у той стояли слезы.

– Тогда я хочу как-нибудь поехать в Эссекс, чтобы навестить ее.

Хейден тяжело вздохнул. Сейчас он не вступит в бой. По крайней мере, не сегодня.

– Возможно, – бесстрастно пробормотал он, прекрасно зная, что этого никогда не случится.

Да, Джейн должна оставаться как можно дальше от их жизни. Одна-единственная ночь… Идеальная ночь ни с чем не сравнимой страсти будет поддерживать его в веренице ночей, лишенных любви и пылкости. От одной этой мысли у него сжалось сердце.

– О, Джейн, я буду так скучать по тебе!

– Я тоже буду скучать. – Джейн прижала головку Мэдлин к груди, крепко обнимая маленькое тельце. Непролитые слезы обожгли ее глаза.

– Ты приедешь к нам в Ричмонд-Парк? Приезжай, когда захочешь.

– Мне бы этого очень хотелось, Мэдлин. Но тебе нужно еще устроиться дома. Мы с миссис Тоулленд обязательно навестим тебя, обещаю.

Джейн решила это осуществить, как только Хейден уедет в Лондон, и ни днем раньше. Он определенно недолго задержится в Дербишире. Особенно теперь, когда Мэдлин поправилась. А в Лондоне его ожидает готовящаяся к свадьбе невеста…

«И определенно не после…»

Она не позволила себе завершить эту мысль, вспомнив ночь, проведенную так опрометчиво в его объятиях, в его постели. Щеки ее жарко вспыхнули. Она все-таки попыталась отбросить воспоминания о его прикосновениях, обо всех вольностях, которые он допускал в обращении с ней, о тончайшем чувстве, которое пробудил в ней.

А самое главное, ей нужно было забыть то, что тогда казалось единственно верным и неизбежным. Хотя в том, что случилось с ней, не было ничего хорошего. Прежде всего он обещан другой, а она обесчещена. Именно так все и выглядело в глазах света. И все же она твердо знала, что утрата ею невинности останется глубоко спрятанной тайной. Хейден никогда и никому не признается в том, что случилось, а она так никогда, и не выйдет замуж. Это будет секретом всей ее жизни. Ее вина была в том, что она занималась любовью с женихом другой, но это ничего не стоило в сравнении с тем ужасом, если пролитое в ней его семя могло зачать ребенка. Она положила дрожащую руку на живот.

«Хорошо, что не придется долго беспокоиться по этому поводу», – подумала Джейн.

Ее месячные должны были прийти меньше чем через неделю. Вскоре она узнает, предстоит ли ей отправиться по долгой дороге безумия, или же удастся обмануть судьбу, избежать Божьей кары. Будет ли она наказана за свои грехи? Окончит ли она жизнь, как ее бабушка?

«Хорошенькую мы бы составили пару, – подумала она. – Я, опасающаяся, что рождение ребенка обречет меня на безумие. И он, убежденный, что каждая, кого он любит, будет безжалостно отнята у него».

Если когда-нибудь двоим людям было предназначено судьбой избегать контакта, это, несомненно, были они. Что за жестокая участь – попасть в такую ловушку!

– Джейн?

Девушка подняла глаза, удивленная, что Мэдлин разговаривает с ней. Поглощенная своими мыслями, она забыла о присутствии девочки.

– Извини. – Она нежно погладила Мэдлин по руке. – Так что ты говорила?

– Я спросила, была ли ты когда-нибудь в кондитерской «У Гюнтера» в Лондоне? Дядя Хейден говорил мне о ней вчера вечером. Звучит замечательно.

Джейн вздрогнула, словно от боли, вспомнив последнее посещение «У Гюнтера». Она припомнила обмен репликами, произошедший между ней и Хейденом перед входом в кондитерскую.

– Я была там. Это очень милое место, – согласилась Джейн, чувствуя стеснение в груди. – Там я ела самое вкусное мороженое в Лондоне.

– Дядя Хейден! – закричала Мэдлин.

Джейн оглянулась. Хейден стоял в проеме двери с ничего не выражающим лицом.

– Нам надо уезжать прямо сейчас?

– Полагаю, да, малышка. Но прежде мне надо поговорить с мисс Роузмур наедине.

Мэдлин с удивлением взглянула на графа.

– Вы уделите мне минуту вашего драгоценного времени? – холодно спросил он Джейн.

– Конечно. – Стараясь не встретиться с ним взглядом, Джейн оперлась о кровать, чтобы сохранить равновесие. – Я вернусь, чтобы проводить тебя, – прошептала она Мэдлин, сжав ее руку.

Джейн знала, что неизбежно настанет момент, когда они должны будут поговорить, прежде чем он уедет. Но осознание какой-то неловкости не давало ей покоя, пока она следовала за ним вниз по ступеням в кабинет Сесила. Она даже вздрогнула, когда дверь за ними захлопнулась.

Робко улыбаясь, она сжала перед собой руки и неохотно встретилась с ним взглядом. Но Хейден, как и она, испытывал неловкость. Ей это наблюдение доставило некоторое удовлетворение.

– Присядьте, пожалуйста, – вежливо произнес он, указывая на кожаное кресло Сесила.

– Я лучше постою. Что бы мы ни сказали друг другу, все это должно быть сказано как можно быстрее, лорд Уэстфилд.

– Хейден.

– Хейден, если вам так больше нравится.

– Все это мне очень не нравится, Джейн, уверяю вас. – Его обычно мягкие глаза сердито вспыхнули. Словно одержимый, он начал вышагивать взад и вперед перед книжным шкафом. – Не могу подобрать слов, чтобы извиниться за мое поведение. У меня нет никакой надежды, что вы когда-нибудь меня простите. Я не заслуживаю этого, совершив один из самых ужасных грехов. Я принес вам такое непоправимое зло!