Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Этот компонент уже много лет запрещщщен в Наагаше. За использование – сссмерть – зло прошипел Раш.
Как и в любом княжестве, в Наагаше существовал черный рынок запрещенных веществ. Яд гюрзовых наагатов, полученный из их крови, имел одну особенность – он притуплял воздействие любых защитных артефактов, а также подавлял волю и усиливал воздействие иллюзий. В малых дозах он не убивал. Но судя по количеству яда в танаре, Вику убить и не хотели. Хотели сделать так, чтобы она поверила увиденному спектаклю и покинула дворец с кем-то под моей личиной. Кто это был, и зачем ему это нужно? Только доза оказалась для жены слишком большой. И теперь яд убивал ее, медленно и неотвратимо.
Найлис снова вызвал маг-лекаря. Тот, узнав какой именно яд воздействует на жену, озвучил только один выход – Раш должен дать ей дозу своего яда. Это прекратит губительного действия яда гюрзовых. Клин клином, как говорят. Насколько мы поняли из шипения Правителя, он должен дать жене яд при определенных обстоятельствах. И, судя по всему, интимных. Змей медлил, боялся, что после всех его манипуляций, жена оттолкнет его еще сильнее. Найлис начинал вскипать. Его глаза пылали тьмой. Брат тоже держался из последних сил. В итоге, змей сдался, и мы оставили их одних.
- Я, пожалуй, выпью - сообщил теневой и достал три бокала и крепленый танар.
Коннор наматывал круги по комнате. Потом плюнул и вышел из домика. Судя по реву, он выпустил ипостась. Правильно, все справляются с ситуацией, как могут. Мой драк тоже скулил внутри, но я его заткнул. Он у меня не такой эмоциональный, как у Коннора.
Я взял бокал, и мы с ирлом, обмениваясь молчаливыми взглядами, сидели в напряженной тишине и потягивали танар.
- Я виноват – наконец сказал побратим – мне нужно было быть с ней рядом. Не отпускать ни на шаг. Обретение избранной и истинной пары – счастье. А я так погрузился в работу, что не уследил.
- Вика твоя истинная? Разве это не сказки для маленьких ирлов? У вас действительно есть парность? – я не знал этих подробностей образования связи жены и Найлиса.
- Оказалось, что есть. Но даже если бы не было, я все равно бы ее добивался – признался он - она того стоит.
- Она того стоит – повторил я, молясь Райнере, чтобы у змея все получилось. Именно тогда, сжимая до хруста бокал с танаром, я осознал, насколько сильно люблю свою иномирянку. Боюсь, если с ней что-то случился, я отправлюсь за грань вместе с ней. И не я один.
Глава 47: Нежность змея (18+)
Виктория Полозова
Тело качалось на волнах боли. Она была повсюду. Все остальные чувства исчезли. Я словно бродила в липкой беспроглядной темноте. Хотелось выйти из нее, но тело не двигалось, и я просто считала каждый вдох, каждый раз страшась, что он будет последним.
Прикосновение прохладной ладони вывело меня из этого странного состояния. В ноздри ударил аромат цветов. Он погрузил меня в спокойную негу, боль отступила, но глаза упорно не открывались.
Ладонь погладила мое лицо, волосы, прошлась ласково по шее. Щеки коснулись мягким невесомым поцелуем. И еще одним. И еще. Кто бы ты ни был, пожалуйста, не прекращай. Твои прикосновения лечат. Если сосредоточиться только на них, телу сразу становится легче.
Ладони спустились ниже, к плечам, рукам, ключицам, груди. Воздух обдул голые соски. А почему я голая? Хотя, пока мое тело так ласково гладят, не важно, есть на мне одежда или нет.
Внутренне я почему-то даже в своем состоянии знала, что я сейчас в безопасности. Что меня нежит кто-то близкий и родной. Что он не сделает мне больно. Наоборот. Тело сфокусировалось на ласках и болезненная темнота, которая затягивала меня, будто бы отступила.
Мне показалось, или кто-то что-то шепчет. Перемежая шепот с поцелуями и прикосновениями прохладного языка к моей горячей коже. Мне даже почудилось, что у меня просят прощения за что-то. За что?
Губы и язык не пропуски ни одного кусочка кожи. Ласкали даже кончики пальцев, как будто все тело хотели пропитать собой, проникнуть в каждую его пору и клетку. И тело отвечало на это, накрывая меня приятными волнами успокаивающего удовольствия.
Ласки долго были невинными, легкими, невесомыми. Когда мою грудь наконец приласкали сильнее, я, сама того не осознавая, выгнулась ближе и застонала, в попытке показать, что моему телу все нравится. Мой ласковый партнер все понял и усилил напор. Тугие горошины сосков посылали во все тело горячие искры. Юркий длинный язык их перекатывал, рот – посасывал и немного прикусывал.
Я попыталась поднять руки, чтобы подарить ласку в ответ, но они были такими невероятно тяжёлыми, что получилось только шевельнуть пальцами.
Не знаю, сколько продолжалась сладкая пытка. Часы? Ласкающий меня мужчина не торопился. Он трогал меня нежно, целовал меня осторожно и даже не прикасался ко мне в том месте, которое уже налилось невыносимым желанием до краев.
Наконец длинные пальцы погладили мокрый жаждущий центр. Каждое движение было пропитано такой невыносимой трогательностью, что из глаз потекли слезы.
И опять кто-то просит прощения. Глупый, мне так хорошо, что боли нет уже совсем. Я так хочу сказать тебе спасибо, за твою мягкость и чуткость, за те ощущения, что дарят твои руки и губы, но, к сожалению, могу только постанывать, плавясь в твоих руках.
Руки долго меня гладили, собирая мою влагу. Надавливая, растягивая меня. Перекатывая в пальцах чувствительный к любому прикосновению клитор. Поцелуи сыпались на мое тело, язык гладил мои бедра, но самого главного не касался.
«Пожалуйста, еще» - шептала я беззвучно. Надеюсь, меня услышат.
Мой нежный партнер медлил. А моему телу хотелось большего. Хотелось раствориться в ласках. Хотелось, чтобы боль прекратилась навсегда.
Наконец, он на что-то решился и осторожно коснулся длинным прохладным языком моих нижних губ. Провел дорожку до лобка и обратно. Посасывал, оглаживал. Мне показалось, я слышала шипящие звуки. Они были…довольными. Внутри разгорался огонь, он медленно заполнял мое лоно, он проходился разрядами по моей чувствительной коже, которую так умело ласкал мой шипящий любовник. Напряжение нарастало, внутри все на мгновение сжалось, а потом рассыпалось миллионом огней, волной накрывая меня всю, от макушки до кончиков пальцев на ногах.
И в момент, когда лоно сладко
