— Ни малейшего, — ответила она. — По правде говоря, я не вижу благополучного выхода из этой ситуации, а покончить с собой, бросившись с высоты в Сад, — это не почетно, Анджелалти, и недостойно тебя.

В его глазах на секунду промелькнуло удивление, но он спрятал его, изобразив поклон, не вставая с кресла.

— Мои…

— Мятежный Капитан Анджелалти Кристефион! — донесся повелительный вызов из комма, шатко пристроенного над экраном.

Анджелалти ухмыльнулся, хотя Корбиньи не услышала в этом рычащем голосе ничего смешного.

— Видишь, с чем мне приходится мириться, — пробормотал он и нажал кнопку приема.

— Что еще? — спросил он устало.

— Ты немедленно отдашь Экипажу суку-планетницу, которая находится у тебя. Ты отдашь себя и своего слугу в руки исполняющей обязанности Капитана Фазтерот. И ты сделаешь все это немедленно.

— Право, этот разговор у нас уже был! — жалобно отозвался Анджелалти, и Корбиньи с трудом удержалась, чтобы не засмеяться.

Их собеседницу это не позабавило.

— Ты опасен для себя и своего Экипажа. Очевидно, что твои планетные гены вызвали у тебя безумие. Исполняющая обязанности Капитана определит, способен ли ты понимать, что такое честь, и если это так, она поможет тебе восстановить это чувство. Тогда твое имя будет занесено в Список Капитанов и будущие Экипажи будут уважать твою память.

Говорившая замялась.

— Твоя болезнь не будет поставлена тебе в вину. Ясно, что в этом виноваты твои планетные гены. Нас учат, что планетники безумны — и мы видели очевидные доказательства тому.

— Так что вместо того, чтобы обвинять меня в том, что я подверг Корабль опасности, мы будем винить мою мать, забывшую мудрость? — отозвался Анджелалти с неожиданной язвительностью. — Прекрасно. С кем я говорю? Это Сиприан?

Еще одна пауза — и менее уверенный ответ:

— Да.

— Прекрасно, — снова повторил он. — Сиприан, сколько у тебя детей?

— У меня? Детей? — Ну… — пролепетала она, — у меня есть Велн.

— Только Велн? У женщины твоего возраста, с твоими способностями и рангом… Разве тебе не было разрешено родить еще одного ребенка?

— Но она родилась деформированная, Ка… сударь. Многие рождаются такими… У Корбиньи…

Она замолчала.

Анджелалти наклонил голову, словно видел свою собеседницу:

— И сколько друзей у Велна, с которыми он бегает по переходам и исследует вентиляционные ходы?

— Я… двое, Ка… сударь. Но Тимин хромает и не может двигаться в вентиляции.

— Итак…

— Итак, — рявкнул в комм-устройстве новый голос, — ты сдаешься, Анджелалти Кристефион, или ты вынудишь Экипаж силой вытащить тебя из твоей норы?

— Исполняющая обязанности Капитана Фазтерот, — сказал Анджелалти, — я как раз обсуждал с моими людьми этот вопрос. Возможно, мы могли бы прийти к соглашению.

— К соглашению?

Эти слова были произнесены без всякого выражения.

— В этом ведь нет бесчестья, не так ли? Вы без проблем ведете торг с планетниками — или вели, на моей памяти. Вы ведь еще не забыли, как это делается?

Комм тихо жужжал, но Мейл Фазтерот молчала.

— Неужто забыли? — беззаботно удивился Анджелалти. — Тогда я вам напомню. Вы предоставляете нечто, нужное мне, в ответ получая от меня нечто, нужное вам. Например, в данном случае вам нужно, чтобы я отдал управление системами жизнеобеспечения этого корабля и убрался отсюда — навсегда. Я, со своей стороны, также обладаю желанием убраться отсюда и чувствую, что забота о системах жизнеобеспечения мне наскучила.

— Представляется, что наши цели в данном… соглашении удивительно схожи, — прокомментировал комм.

— О, так вы это заметили! Великолепно. Тогда от вас не укроется и то, что всем было бы на пользу, если бы Корабль передал „Гиацинта“ в рабочем состоянии, чтобы я, мой помощник и мой… летописец могли улететь. В обмен на это я верну управление системами жизнеобеспечения и пообещаю больше никогда не возвращаться на Корабль. Мои люди дадут такое же обещание.

— Такое соглашение не лишено привлекательности, — заявило комм-устройство, и Корбиньи резко выпрямилась, онемев от изумления. — Давайте посмотрим, охватывает ли оно все моменты. Ибо Экипаж имеет право распорядиться планетницей так…

Сквозь монотонное бормотание комм-устройства донесся новый звук, раздававшийся где-то у потолка. Он был быстро заглушен.

— Вентиляция! — Корбиньи вскочила на ноги одним плавным движением, с шумом уронив кресло. Схватив Анджелалти за руку, она указала взглядом на потолок. — Анджелалти, они идут по вентиляции.

Изумление промелькнуло по его лицу, а потом он вскочил, сбросив комм на пол, поворачиваясь за Трезубцем.

— В Сад, быстро!

Но они уже были там — цепочка по-волчьи поджарых фигур, выстроившаяся вдоль линии деревьев. Анджелалти выдохнул проклятие.

— Коридор, полагаю? — Он взглянул на Корбиньи. — Или благороднее остаться в ловушке, как крысам?

— Коридор, — отозвалась она, слыша отчаянный стук своего сердца. — Там тоже будут они, но нам необходимо как-то прорваться. Если они бросят баллоны с газом…

Он посмотрел на потолок, откуда уже несся сильный шум, словно пробиравшиеся поняли, что их обнаружили и теперь важна только скорость.

— Коридор, — согласился он. — Сейчас.

К ее изумлению, дверь по его прикосновению открылась. Он вышел первым, за ним — она и последним — Свидетель с фонарем. Глаза у него сверкали, как речные агаты.

Они добрались до Инженерного коридора, который от капитанской каюты отделяли три коротких перехода. И там их встретил не всякий сброд из вспомогательных рабочих, а Мейл Фазтерот, Сиприан Телшовет и Ардорнел Клеврион в сопровождении трех командиров среднего звена, все с оружием. У троих стволы смотрели на Анджелалти, который поклонился с глубокой насмешливостью:

— Исполняющая обязанности Капитана Фазтерот, как приятно снова вас видеть!

— Мятежный Капитан Кристефион, сложите оружие, и вас проведут обратно в вашу каюту.

— Вы очень добры, сударыня, но в этом случае мне придется опасаться за судьбу моих спутников.

Она отвесила официальный поклон.

— Конечно. И было бы честно и благородно, чтобы вам позволили перерезать горло вашему личному слуге. Мы не дикари. — Она бросила взгляд на охранников. — Проведите Мятежного Капитана Кристефиона и его слугу в капитанскую каюту.

Лал вздохнул.

— Неудовлетворительное решение, сударыня, прошу прощения за такие слова. Дама, которую вы не признаете как Корбиньи Фазтерот, тоже моя спутница, и я не оставлю ее на милость вашего Экипажа. Ибо вы и есть дикари.