– Да мне как-то… – пожал плечами мутант. – Я так просто спросил; вижу, что деревянных домов уцелело больше.

– Да и деревянные не все уцелели, – дополнил горбач, – мало какие устояли. Волнами от взрывов их первыми и раскидало, те, что похлипче особенно. Это уже потом заново поставили – их-то проще собрать. А вот что интересно, скажу я тебе, волны ли, заваруха ли, только ведь обе резиденции Деда Мороза остались целыми! И городская, каменная, и деревянный Терем в Вотчине. А ведь аккурат напротив городской-то – Соборное Дворище, так там все три храма разрушены – и Успенский, и Иоанна Устюжского, и Прокопия Праведного…

– Прокопия? – вспомнив старца из Деревеньки, переспросил удивленный Глеб.

– Ну да, Прокопия, а что?… Там только Успенский теперь еще хоть как-то на что-то похож, остальные – руины. Не зря ведь его Святая для своей резиденции приспособила – знать, внутри еще много чего уцелело. Ну и подземелья, понятно…

– Погоди, – прервал собеседника совсем обескураженный мутант. – Ты сказал Святая?… В Успенском соборе?… Но ты же говоришь, что это напротив городской резиденции Деда Мороза?…

– Ну да. И что? Так друг за другом присмотр лучше, – захохотал горбач, а вслед за ним и носатый рыбак. Отсмеявшись, горбатый продолжил: – Но я тебе другое хочу сказать. У храмовников – одни развалины… ну пусть еще подземелья, там не был, не знаю, но это ж другое… а у Деда Мороза – все целое. Значит что?…

– Что?

– Значит, Дед Мороз и в самом деле волшебник. Просто так-то ничего ведь не бывает.

– Так ведь если храмы в основном мутанты рушили, то понятно, почему они резиденции Деда Мороза не тронули!

– Ну так и волны от взрывов их не задели. Терем-то в Вотчине деревянный все-таки.

– А еще Ленин уцелел, – сказал вдруг «индюк».

– Какой Ленин? – нахмурился, вспоминая где-то когда-то слышанное имя Глеб.

– Вождь, – подал голос молчавший до этого Сашок.

– Индеец, что ли?… – обалдело заморгал неожиданно вспомнивший романы Майн Рида и Фенимора Купера мутант. – Чего он здесь делает?…

Рыбаки неуверенно засмеялись – вряд ли они слышали такое слово. Но «индюк» все же ответил:

– Какой идеец? Идеи – они у живых. А Ленин – это памятник. Железный. На красном камне.

– Бронзовый, – поправил горбач. – Одна рука вот так, – взялся он правой рукой за лацкан куртки.

– На Деда Мороза похож, – добавил носатый. – Только борода совсем маленькая. Может, не выросла еще, когда делали.

– То есть, Ленин – это Дед Мороз в юности? – уточнил Глеб.

– Кто знает, – пожал плечами горбатый рыбак. – Наверное, да. Чего б он иначе уцелел-то?

– Ленин революцию сделал, – негромко заметил Сашок. – Я читал.

– Так и Дед Мороз тоже! – гордо сказал «индюк». – А не то где бы мы все сейчас были!.. Одни бы храмовники пучеглазые тут и ползали.

– Интересно бы глянуть на этого Ленина, – сказал мутант.

– Глянешь. Мимо пойдем. Аккурат недалеко от резиденции. По той стороне, где Дворище, – указал на левую сторону проспекта горбатый, – не доходя чуток.

– Так, внимание! – посмотрел на своих друзей Глеб. – Слышали? Уцелевший Ленин. По левую сторону Советского проспекта. Если вдруг по какой-то причине потеряемся – встречаемся там.

И обратился к рыбакам:

– Там сильно открытое место?

– Скверик… Деревья, кусты, – сказал «индюк». – А посередке – Ленин.

– Вот и отлично, – обрадовался Глеб. – Если что – сразу в кусты.

Наверное, удаче надоело сопутствовать троице друзей. Сначала усилился дождь, однако летний и теплый, он не стал все же огромной проблемой. Глеб даже успел подумать, что теперь их и вовсе будет трудно заметить, да и вряд ли патрули храмовников станут активничать под таким дождем – скорее, отсидятся где-нибудь под крышей. Но все-таки он рассчитывал на это напрасно. То ли дисциплина у патрульных оказалась на уровне, то ли в их длинных плащах-«сутанах» с капюшонами дождь был не страшен, только на храмовников рыбаки – настоящие и мнимые – все же нарвались.

Патрульных было двое. Оба с автоматами. Один нес потушенный масляный фонарь.

– Стоять, – спокойно, вполне буднично сказал один из них из-под закрывающей лицо прозрачной маски. – Регистрация есть?

Он даже не навел на них ствол, хотя руки обоих лежали на оружии.

– Есть, – полезли за пазуху горбач и носатый.

– Подождите, не доставайте, – сказал второй патрульный. – Замочите под дождем. Идемте, вон, под дерево.

Возможно, все бы и обошлось. Возможно, проверив документы у двоих, всех бы отпустили с миром. Но не выдержали нервы у Сашка. Отбросив удочку, он метнулся к развалинам справа от дороги.

– Стоять! – загрохотали за ним сапогами патрульные.

Пистолетец, увидев это, крикнул Глебу: «Бежим!», сбросил с плеч рюкзак и рванул к левой обочине. Мутант хотел заорать: «Стойте, идиоты!», но сообразил, что теперь-то как раз останавливаться ни в коем случае нельзя – шанс избежать проверки был безнадежно упущен. Теперь, будь даже у Сашка с Пистолетцем регистрация, их бы, догнав, все равно не отпустили.

Глеб, пару секунд пометавшись, раздумывая, за кем бежать, кинулся вслед за Сашком с патрулями – парню все-таки угрожала куда более реальная опасность, нежели старшему лузянину.

– Эй! – услышал он сзади. – А рюкзак? А удочка?…

Мутант отбросил удочку, на ходу сорвал с плеч рюкзак и кинул его назад. Хотел было достать нож, но передумал: от автомата он ножом все равно не отобьется, а вот по нему, вооруженному, выстрелят скорее, чем по безоружному. И вообще, свободными руками махать легче. Так что вперед!

Едва он успел добежать до развалин, за которыми скрылись юноша и патрульные, как один из храмовников вынырнул ему навстречу – решил, видимо, что товарищ справится с первым беглецом в одиночку, и вспомнил об остальных задержанных.

– Стоять! – подняв автомат, приказал Глебу храмовник.

Но подчиняться мутант не стал. Подняв руки и сделав вид, что останавливается, он сделал обманное движение влево, а сам прыгнул вправо, за кучу мусора, потом сразу, не останавливаясь, рванул к ближайшим развалинам, а затем, вложив в мышцы ног все силы, как тогда, когда убегал от мутоволков, помчался, петляя, словно заяц, от одного укрытия к другому. «Ночное зрение» он, разумеется, тоже использовал по полной, понимая, что храмовники лишены этого очевидного преимущества. Они не были мутантами, в этом сейчас и заключалась их слабость.

Глеб каждое мгновение ждал, что сзади раздастся очередь. Но почему-то никто не стрелял – скорее всего, его потеряли из виду, а тратить патроны впустую посчитали расточительством. Пробежав в полную силу еще какое-то время, мутант притормозил и прислушался. Дождь уже закончился, никакие посторонние звуки не мешали, однако мутант так и не услышал шума погони. Вывод напрашивался один: упустив его, храмовники переключились на двух других беглецов. Скорее всего – на Сашка, ведь Пистолетец побежал совсем в другую от проспекта сторону.