– А почему «Лавка»? – засомневался Пистолетец.

– Может, чтобы запутать врагов, – усмехнулся мутант. – Ты вверх посмотри. «Д», «М» и «А». Наверняка когда-то было написано «Деда Мороза». А слева или по центру – «резиденция» или что-то в том же духе.

– Это твое предлопожение, – сказал лузянин. – А может, раз написано «Лавка» – это же гамазин значит, да? – то эти буквы из слов «вода» – «мука», или «кеды» – «манка»…

– Что еще за кеды?

– Это ботинки такие, с резиновой подовшой. У меня были когда-то.

– Ты, смотрю, все о своих ботинках забыть не можешь… Ну, а манка что такое?

– О! Это такая крупа. Из нее каша почулается. Вку-у-усная! Только с комками. Фу!..

– Так вкусная или «фу»?

– Если бы не комки, то вкусная. Прадва, я ее только в детстве пробовал. Манку же теперь не делают.

– И все равно я сомневаюсь, – помотал головой Глеб. – Кеды какие-то… При чем здесь кеды? И каша с комками?… Нам же ясно сказали, что в доме номер восемьдесят пять – резиденция Деда Мороза, так?

– Так, – пожал плечами Пистолетец. – Сказали. Но мало ли что нароговят…

– Значит, надо просто пойти и узнать, – сказал мутант. – Иначе зачем мы вообще сюда добирались? Не за кедами же.

– Кеды – тоже нехлопо, – вздохнул лузянин. – Но ты прав, пойдем узнаем. Только мне штрасно.

Глеб взял Пистолетца за руку, словно маленького ребенка, и пошел через проспект к дому. Перед дверью остановился, глубоко вздохнул и постучал. Сначала внутри было тихо. Затем послышались шаги и строгий голос спросил:

– Кто?

– Я, – разволновавшись, брякнул мутант. – То есть, мы… Тьфу ты!.. Это мутанты. Нам нужен Дед Мороз.

Дверь слегка приоткрылась. В щелке показался глаз – неприятный, налитый кровью, с опухшими красными веками.

– Документы! – потребовал его обладатель.

– Документов у нас нет, – сказал Глеб. И торопливо добавил: – Мы не морозовцы! И вообще не отсюда. Наверное…

– Что значит «наверное»? – спросили из-за двери. – Вы что, не знаете, откуда вы?

– Он – из Лузы, – ткнул мутант пальцем в Пистолетца. – А я… не знаю… Вы меня не помните?

– Такого урода точно бы запомнил! Не видел я тебя. Убирайтесь! Без регистрации запрещено в Устюге находиться.

Дверь начала закрываться. Но Пистолетец успел сунуть в щель ногу.

– А ну, погоди! – сказал он требовательным, злым, совершенно незнакомым Глебу тоном. – Ты кто такой, чтобы принимать решения, кого впускать, а кого нет? Мы с донесением к Деду. Ну-ка быстро открыл, если жопа дорога!

Глеб, разинув рот, уставился на лузянина. Тот лишь подмигнул ему. А дверь наконец-то открылась. На пороге с автоматом в руках стоял здоровенный мутант – безносый, безгубый, лысый, с маленькими, заостренными, словно у кошки, ушами. Мышцы бугрились под серой, почти такого же цвета, что и лицо охранника, рубахой. Ростом и комплекцией он, пожалуй, мало уступал Глебу.

– У себя Дед? – шагнув за порог, деловито спросил у него Пистолетец. – Или в Вотчине?

– У се… – растерянно начал бугай, но опомнился, снова начал сверлить нежданных гостей маленькими, налитыми кровью глазками. – Да кто вы такие?!

– Это ты кто такой? – вроде бы и спокойно, но так, что под шерстью у Глеба побежали мурашки, произнес лузянин. Он поднял руки и потряс ладонями, словно пугая охранника. – По-моему, ты чего-то не догоняешь. Быстро повернулся, пошел и доложил Деду Морозу, что к нему пришли. И очень… слышишь?… очень хотят с ним говорить. Он обрадуется, вот увидишь.

Бугай неразборчиво хрюкнул, но, к удивлению Глеба, все-таки повернулся и ушел.

– Вот так с ними надо, – вновь подмигнул мутанту Пистолетец. – Заходи давай, чего застыл.

– Ну ты дал!.. – только и смог вымолвить тот, зайдя в помещение.

– А что? Я привык. Когда с такими мордоворотами сюсюкаешь, они лишь наглее становятся.

– А почему у него автомат? – все еще не отойдя от увиденного, спросил Глеб. – Мутантам ведь оружие запрещено.

– Не знаю, – пожал плечами лузянин. – Наверное, для охранников Деда Мороза сделали исключение.

– Слушай… – дошло вдруг до мутанта. – А ты ведь без ошибок стал говорить!

– Разве? – довольно равнодушно среагировал на это Пистолетец. – Наверное, потому что волнуюсь. Момент серьезный.

– Ну, да… Вообще-то у тебя иногда бывает. Правда, обычно, когда волнуются, наоборот…

– Так ведь мы-то с тобой необычные, правда? – в очередной раз подмигнул лузянин мутанту и улыбнулся. Тоже необычно, не как всегда. Сухо, напряженно, без намека на веселость или дурашливость.

– Ты вот точно сейчас необычный, – помедлив, сказал Глеб негромко. – Такое впечатление, что тебя подменили совершенно другим человеком.

– Люди меняются.

– Но не за пять же минут!

– Глеб, – повернулся к мутанту и внимательно посмотрел ему в глаза Пистолетец. – Для того чтобы понять, изменился ли человек, нужно для начала знать, каким он был до этого. А ты меня знал?

– Ну… – неуверенно развел мутант руками.

– Вот именно, что «ну». Ты не только не знал, но и не собирался меня узнавать. Я тебя не виню, ты и не обязан был этого делать, я сам к тебе навязался. Просто я хочу сказать, что тебе и не с чем сравнивать. Кем я для тебя был? Сначала раздражающей помехой, потом шутом, потом…

– Ты был для меня другом! – перебил лузянина Глеб. – Ты стал моим другом. Да, я не успел тебя как следует узнать, но главное-то я понял…

– В чем же оно, это главное?

– В том, что ты не предашь, не бросишь в беде. Мы же через столько прошли!

– Да, прошли. А много от меня было толку в беде? Была ли у меня возможность предать? Может, я не предавал и не бросал, потому что мне самому это было невыгодно? Ведь без тебя я бы, скорее всего, пропал.

– Не говори так! – воскликнул мутант. – Не говори! Я не понимаю, зачем ты это делаешь. Не понимаю, зачем тебе нужно, чтобы я думал о тебе плохо. Я же все равно не поверю!

– Скоро поймешь, – не опуская глаз, тихо сказал Пистолетец. И еще тише добавил: – И поверишь.

Глеб был настолько ошарашен, что даже не заметил, как вернулся охранник. Очухался лишь, когда тот повторно сказал ему:

– Жди здесь, понял? Дед Мороз примет вас по одному.

– Так меня же первого! – вскинулся мутант.

– Дед Мороз сказал: первым беспалого, – кивнул бугай на Пистолетца.

Лузянин извинительно развел руками. Впрочем, на лице его ничего похожего на просьбу извинений не читалось. Он выглядел непривычно серьезным и собранным.

– Оружие есть? – посмотрел почему-то только на Глеба морозовец.