— Это дело касается и меня, — тут уже я не выдержала, рывком встав с места. — Между прочим, это моя сила была похищена.

— Ты меня послушаешься!

— Я не состою в ковене, чтобы тебя слушаться!

— Ты моя внучка!

— Но не твоя подконтрольная игрушка, — взбеленилась я в ответ. — Более того, это мы уже обсуждали. Или тебе напомнить?

Она замолчала и поджала губы. Ту ссору она прекрасно помнила, как и я. И пусть тогда кричала только я, а Ведана Вольская с трудом сдерживала лицо и громкость своих ответов, но здание ковена дрожало.

— Если это все, что ты хотела нам сказать, то мы пойдем, — припечатала я, чувствуя, как всю меня трясет от злости. — Я надеялась на понимание и поддержку, а этот колдун еще и настучал тебе о том, что мы к нему заявились!

— Не настучал, а сообщил.

— Люди добрые! — всплеснула я руками. — Вы только посмотрите, ведьма колдуна защищает!

— И это говорит мне ведьма, которая с некромантом якшается, — не осталась в долгу бабушка, не удостоив Винсента даже взгляда.

— Ой, не тебе мне о некромантах рассказывать, хорошо? — уже тише произнесла я. — Все же я его не в постель и не под венец тащу. В отличие от тебя и твоей дочери.

Имя моей матери было под строжайшим запретом, и тому были весомые причины. Потому что она была той самой ведьмой, которая подарила всю себя некроманту, вышла за него замуж и была счастлива. Даже дочь ему родила. Но потом… когда моего отца не стало, она ко мне не смогла больше подойти. Потеря застлала ей взор, и она без зазрений совести отдала меня на воспитание своей матери. После чего вышла из ковена и растворилась в неизвестности.

— Агата, не забывайся, — тихо напомнила бабушка.

— Ну раз пошла такая пьянка, — Винсент наконец решил вмешаться и тоже встал с кресла, — то мы и правда пойдем. Вам обеим стоит подумать о том, что происходит. И у меня совершенно нет никакого желания становиться причиной ваших ссор.

Вот тут ему, как самому настоящему некроманту, не мешало бы взять и просто раствориться в воздухе, чтобы не нагнетать. Но Неро не собирался просто так сбегать с поля боя, подхватил меня под локоток и потащил к выходу из кабинета верховной ведьмы.

— Я не давала разрешение на ваше общение.

Эта реплика от Веданы Вольской показалась какой-то слишком уж жалкой. Настолько, что я просто остановилась и повернулась к ней лицом.

— Ба, я, может, и молодая, может, местами и глупая. С Адалриком я точно сглупила. Но я не понимаю того, что ты пытаешься сделать. Мы ведь все учимся на своих шишках, нет?

— Нет, Агата, — внезапно и слишком тепло улыбнулась верховная ведьма. — Некоторые шишки лучше не набивать вовсе.

Я только кивнула и вышла из кабинета верховной ведьмы. Винсент последовал за мной. Встречающиеся на пути бывшие сестры провожали нас заинтересованными взглядами, но ничего не говорили. Да и я молчала до того самого момента, пока здание ковена не осталось позади, а мы с некромантом не вышли на улицу.

— Ну что же, рассказывай, — потребовала я, повернувшись к нему лицом.

— Что рассказывать? — Мужчина выглядел так, будто только что не выслушал целую гневную тираду от верховной ведьмы.

— Что от тебя требовала моя бабушка и почему просила не приближаться ко мне больше?

— Вот так сразу? — вскинул он брови. — Без всяких шуточек и прочих твоих привычек?

— Винсент, пожалуйста.

Он посерьезнел и вместо ответа отвернул правую половину камзола. Там на внутренней стороне красовалась одна из булавок-стрел.

— Эм… ты хочешь сказать, что вновь возобновил чувства приворота? — выдохнула я, ничегошеньки не понимая.

— Нет, ведьмочка, — он усмехнулся. — В ней нет и капли магии, зато очень много воспоминаний она вызывает. И эмоций, которые ты смогла мне подарить за то время, что сама была под приворотом.

— Ну, если уж пошли откровения, — я смутилась, жар, казалось, поднялся от самого низа живота и достиг ушей, — то приворот был действенен не так уж и долго. Потом булавка только усиливала мои чувства.

— Эм-м-м, — теперь настал черед некроманта хмуриться, — о чем ты сейчас толкуешь?

— О том, что ты так и не рассказал о произошедшем у вас с моей бабушкой, — пробормотала я, отводя взгляд. Бес его побери! Как же просто я все это сказала. Вот просто взяла и выпалила.

Вся храбрость, которую я до этого собрала в кулак, куда-то резко испарилась. Вестимо, от осознания.

— Она спросила, почему я с тобой вожусь и что привело меня к ней.

— И? Черт, да почему я из тебя по слову вытягивать должна?!

— Я сказал правду. — Винсент не отвел взгляд. — Сказал, что вначале ты меня разозлила, потом заинтересовала, а потом я в тебя влюбился.

Воздух будто выбили из меня, а земля пошатнулась. Но при всем этом со стороны я, наверное, напоминала больше каменный истукан, чем человека.

Влюбился? Некромант?

Это правда происходит со мной?

— Ты?.. — я прохрипела, а откашлявшись, продолжила: — Пошутил?

— Разве о таком шутят? — удивился он, поправляя камзол. — Ты спросила, я ответил.

В ушах все еще стоял гул. А Скелетоны в моей голове вновь начали разбрасывать цветочки ведьмогона и приплясывать от счастья.

— Мой приворот тоже не работал где-то по этой же причине, — кашлянула я, открыв свое сердце и зажмурив глаза. — Он только усиливал мои чувства, которые появились, как первые росточки по весне.

Вот тут уже и Винсент замолчал. Казалось, даже дышать перестал. Хотя он некромант, ему-то что. Помрет — так тут же восстанет.

— И это что же получается, — наконец с легкой улыбкой проговорил мужчина. — Что мы только что признались друг другу в любви?

— Кажется, — пискнула я.

Не так я себе это представляла. Ой, не та-а-ак. Но почему тогда так хорошо?

— Ну тогда нас твоя бабушка точно убьет. Но прежде, чем это произойдет, я обязан кое-что сделать, — проговорил он, а потом подался вперед и, обдав горячим дыханием, поцеловал.

— Не боишься, что опять укушу? — Я поймала первый поцелуй и тут же отдалилась.

— А ты попробуй, — поддел он меня и, криво улыбнувшись, вновь поцеловал.

Ох, не знаю, сколько мы так простояли у здания ковена, целуясь до одурения. Наверное, уже все бывшие сестры нас видели. А кто не видел, тем рассказали первые. Но мне было плевать на их мнение, даже на гнев верховной ведьмы. Я впервые за последнее время чувствовала себя так легко и хорошо. И плевать, что в объятиях некроманта. У нас это, кажется, семейное.

— И все же нам пора заняться делами, — прошептала я, когда губы уже начало покалывать от того, чем мы с таким самозабвением занимались.