Стараясь ступать тихо, он вышел в залитый лунным светом вестибюль и прислушался к звукам, доносившимся из гостиной, где играли в карты. Царившее там недавно веселье уже стихло. Алекс явственно различал три мужских голоса. Девиц слышно не было. Похоже, их наняли для того, чтобы развлекать прибывших в поместье без дам гостей, а также охранников.

Вестибюль и парадная лестница были ярко освещены. Алекс знал, что слуги занимались сейчас уборкой столовой после ужина. Им было недосуг следить за порядком в помещениях верхнего этажа.

Вернувшись в коридор, Алекс прошмыгнул к черной лестнице и поднялся по ней. Слава Богу, здесь было темно и тихо. Оказавшись на втором этаже, он, бесшумно двигаясь, прошел в противоположное крыло здания. Один раз его вспугнул какой-то посторонний звук, доносившийся издалека. Алекс застыл на месте, но звук не повторился. Вскоре он догадался; что это был шум кухонного лифта. Из столовой в цокольное помещение к посудомойкам опускали фарфор.

Алекс вышел в главный коридор восточной части дома. Она явно не предназначалась для посторонних глаз: стены здесь были голыми, а полы устилали не дорогие ковровые дорожки, а половики из дешевой, но прочной ткани. Возможно, Баррингтон редко наведывался в эту усадьбу. В таком случае Алекс вряд ли найдет здесь что-то интересное.

Похоже, Баррингтон придерживался той же философии, что и сам Алекс, предпочитая путешествовать налегке и жить в простой, спартанской обстановке, далекой от вычурности и роскоши.

Алекс надеялся, что обнаружит дверь, ведущую в спальню или кабинет хозяина дома.

Все двери были заперты, но это не останавливало его. Он достал из кармана две шпильки Гвен и вставил их в замочную скважину первой двери. Ему пару раз приходилось заниматься промышленным шпионажем, хотя он неохотно брался за подобные дела. Тем не менее, порой это был единственный способ узнать, что случилось с внезапно исчезнувшей партией товара или контрактом, пропавшим накануне нотариального заверения. У Алекса был опыт вскрытия дверей, этому его научила жизнь.

Первая дверь вела в небольшую библиотеку. Здесь не было ни письменного стола, ни секретера, поэтому комната не заинтересовала Алекса. Тем не менее, он на всякий случай порылся на книжных полках. Несмотря на то, что Баррингтон много времени проводил за границей, он оказался большим любителем отечественной истории. Алекс обнаружил на полках книги по истории Англии, ее этнографии, топологии, флоре и фауне.

Алекс раскрыл одну из научных монографий, посвященную исследованию осадочных пород Англии, и пробежал глазами несколько строк. Ничего более скучного он в жизни своей не читал!

Впрочем, Гвен эта книга, пожалуй, показалась бы более занимательной, чем его отраслевые журналы со статьями о торговле и бизнесе. Алекс бросил взгляд на корешки томов о флоре и фауне Великобритании. Он надеялся, что Баррингтон умеет флиртовать и не станет пускаться в скучные разговоры о ландшафтах и пейзажах. В противном случае Гвен непременно клюнет на эту тему, подхватит ее и выдаст себя с головой. Вряд ли кто-нибудь ожидает, что королева Пиратского берега профессионально разбирается в садовом дизайне.

Впрочем, до сих пор Гвен хорошо справлялась со своей ролью. Алекс вдруг вспомнил, как она вздрагивала и обмирала от его прикосновений сегодня ночью. Гвен вступила на новый для себя путь и больше не была застенчивой недотрогой. Наверное, она считала его трусом. Но люди не автоматы. Они не могут по щелчку пальцев изменить свои взгляды, свое поведение. Алекс считал, что рано или поздно Гвен одумается и вернется к прежней жизни. Как бы не поносила она сейчас нравы высшего общества с его ограничениями и рамками, Гвен по натуре своей была его неотъемлемой частью.

Эти мысли казались вполне логичными, но Алекс чувствовал, что их диктовал ему страх.

Неужели Алекс все еще находится в его власти? Если так, то ему следует возвратиться в Англию, принять сан и навсегда поселиться в каком-нибудь маленьком деревенском приходе. Нельзя подчиняться страху и одновременно жить так, как он живет сейчас.

Алексу вдруг стало тошно. Он знал, что окружающие принимают его не за того, кем он являлся на самом деле. Гвен тоже пришла к выводу, что она не такая, какой представляется другим. Это сближало их. Однако Алекс противился желанию Гвен начать новую жизнь, следовать велению своего сердца. Он вынуждал ее оставаться в рамках общественной морали, в которых Гвен было тесно. Почему он так делал? Неужели только из-за того, что ему было проще отвергнуть поползновения Гвен, чем следовать ее желаниям? Если бы он вел себя так, как ей хотелось, то вошел бы в противоречие со своей тайной внутренней сутью.

Каким же слепым жалким трусом он выглядел прошлой ночью!

Впрочем, все это можно было еще исправить.

Алекс вышел из библиотеки и направился к следующей двери. Эта комната обещала быть более интересной. В ней располагался кабинет. На стенах висели гравюры в рамках, на письменном столе лежала стопка изображений флоры и фауны. Из окна открывался живописный вид на океан. Лунный свет хорошо освещал стол. Алекс просмотрел документы. Они не представляли для него никакого интереса. Здесь лежали бумаги с описанием растительности, распространенной в графстве Суффолк.

Алекс вдруг вспомнил, как Баррингтон приобнял Гвен за талию, когда она споткнулась, и у него все похолодело внутри. Возможно, Алекс сам толкнул Гвен в объятия человека, который с интересом будет выслушивать ее рассказы о садово-парковом искусстве! Баррингтон и Гвен могут найти общий язык. В отличие от Алекса его соперник не будет посмеиваться над Гвен и советовать ей заняться составлением гербария…

Алекс застыл, услышав шум в коридоре. Оглядевшись в кабинете, он нашел место, где можно было бы спрятаться. Рядом с дверью вдали от окна, через которое струился лунный свет, скрываясь в густой тени, стояла покрытая резьбой небольшая деревянная ширма. Глаза человека, вошедшего в кабинет, должны были сначала привыкнуть к темноте, а затем уже смогли бы что-то разглядеть в тени.

Алекс едва успел встать за ширму, когда дверь тихонько скрипнула, отворяясь.

— Странно, я точно помню, что она была заперта, — послышался голос Баррингтона. — Ну да ладно, входите.

— О, вы говорили правду! — раздался голос Гвен.

Алекс вжался в стену, борясь с желанием броситься к Гвен и спросить ее, что это она, черт возьми, здесь делает. Ему не нравилось, что она покинула общество и уединилась вместе с другим мужчиной в безлюдном крыле дома. Язык Гвен слегка заплетался. Когда она успела выпить лишнего?

Баррингтон ввел гостью в кабинет, приобняв ее за талию. По отношению к леди такая фамильярность была бы недопустимой. Но с певицей мюзик-холла мужчина мог позволить себе вольности. Парочка остановилась у окна. Алекс отчетливо видел в холодном лунном свете бледный профиль Гвен. Ее лицо было словно высечено из мрамора.

— О, как красиво морские волны накатывают на берег! — мягко произнесла она.

У Алекса заныло сердце. Похоже, Гвен не играла. Вид из окна действительно очаровал ее.