После короткого прощания они сели в экипаж, и Самарин поторопил извозчика. Он не хотел оставаться в Молодечне ни одной лишней минуты.

– Хорошо, что ты его пригласил, – сказала Анна. – Но о каких коллегах ты говорил? Я не знаю близко больше никого из солдат. Даже того ребенка, что вытащила из-под бомб. Знаю только, что его имя Илья.

– Я подозреваю, что твой приятель не стягивал Афанасьева с коня в одиночку.

– Что?!

– Ты правда еще не поняла? Солдаты отделали его и пообещали добавить, если он не оставит тебя в покое. Знаешь, это фронт, и тут можно поймать случайную пулю. Кто бы потом разбирался… Отсюда и перемена в поведении майора, – пояснил Самарин.

Анна сняла шляпку и начала обмахивать покрасневшее от эмоций лицо.

– Ну я и идиотка, – пробормотала она. – Даже не поблагодарила их.

– У тебя будет такая возможность на свадьбе, – успокоил он.

– У вас есть при себе алкоголь? – внезапно спросила она.

– Вам плохо? – забеспокоился Матушкин.

– Что вы! Я только спросила.

– У нас купе первого класса, в баре должно что-то быть, – ответил генерал.

– А сигара или сигарета?

– А это тебе зачем?

– Никогда не курила табак, понимаешь, не было случая. Как и с алкоголем: пила только вино и шампанское, ну не считая того случая с ноябревкой. Сейчас я бы хотела попробовать крепкий напиток. Кажется, кто-то говорил про непристойные предложения.

– Я совсем не это имел в виду…

– Трусишка? – провоцировала девушка.

– Можете попробовать мои. – Матушкин подсунул Островской портсигар. – Это легкий турецкий табак, на первый раз подойдет.

– Спятил?!

– Не следует отказывать даме, – парировал полковник.

Самарин поднял глаза к небу, но на лице Матушкина была сама невинность.

Анна осторожно затянулась, закашлялась и попыталась снова.

– Я видела, как наш кучер из дыма формировал такие колечки, но у меня как-то не выходит, – сказала она.

– Я научу вас.

– Ни в коем случае! Если уж так надо, я сам этим займусь, – рявкнул Самарин. – Что на тебя нашло? Ты же учительница.

– Конечно. И все эти годы, наказывая девочек за подобное, думала, ничего ли я не теряю? Сейчас и хочу это проверить.

– Ну вы и озорница, – похвалил Матушкин.

Островская засияла, словно ей предложили царскую корону.

– Сигареты – это одно, но коньяк или водка для дамы? Ты уверена, что хочешь начать нашу семейную жизнь с тошноты и похмелья?

– Настоящие друзья познаются в беде, – беззаботно ответила девушка.

Самарин беспомощно застонал: похоже, что его друг и свежеиспеченная невеста нашли общий язык.

– Ну хорошо, – хмуро сказал он. – Если что, подержу тебе мисочку.

«Интересно, что она захочет, когда попробует алкоголь? Автомобильные гонки? Может, дуэль на рассвете? Что бы там ни говорили, но жизнь с Анной точно не будет скучной», – подумал он.

* * *

Самарин почти не ощутил, как остановился экипаж – карета, сделанная парижской фирмой Бигнер, была оснащена прекрасными амортизаторами, что скрадывали всякие неровности дороги. Кучер подбежал к дверям и привычным движением развернул ступени-гармошку.

– Я боюсь, – прошептала Анна.

– Ты прекрасно выглядишь, – заверил ее офицер, подавая руку.

– Если бы твоя тетя была распутным уланом, это имело бы значение. К сожалению, я боюсь, что внешний вид будет последним, на что она обратит внимание.

– Ты неплохо держишься, правда. Я видел, как дамы теряли сознание, когда им выпадала возможность предстать пред очами княгини.

– Это должно было меня успокоить? Большое тебе спасибо!

Слуга поприветствовал их поклоном и, забрав верхнюю одежду, пригласил в комнату. Самарин стиснул зубы и силой воли сдержал себя, чтобы не обогнать Анну, – в конце концов, салон княгини не являлся подозрительным логовом, где женщине грозила бы опасность. По крайней мере, физическая…

Вопреки его опасениям, Мария Павловна встретила Анну любезно, хотя и без особого энтузиазма, в чем ей подражал и Черский, в этот раз, слава Богу, одетый в нормальный костюм вместо шутовской ливреи.

– Когда свадьба? – спросил поляк, едва они начали пить чай.

– Послезавтра, – сразу же ответил генерал. – У меня специальное разрешение.

Иосиф Андреевич кивнул, словно и не ожидал ничего другого.

– Будет тяжело, но мы справимся, – сказал он.

– С чем? – Самарин наморщил лоб.

– Нужно как-то организовать свадьбу. Ты не сможешь, а у Анны нет еще нужных знакомств.

– Не знаю, заведу ли их когда-нибудь, – буркнула девушка. – Я всего лишь провинциалка из ниоткуда.

– Ты – будущая графиня Самарина, – упрекнула ее Мария Павловна. – Самое время избавиться от этой странной манеры считать себя хуже других. Но этим мы займемся позже, сейчас нужно заняться свадьбой. Простите, встретимся за ужином.

Островская вздрогнула, услышав звук резко захлопнувшейся двери.

– Я чем-то обидела Ее Светлость? – взволнованно спросила она.

– Ну что ты! Сашка ее разволновал этой неожиданной свадьбой, только и всего, – заверил ее Черский. – И оставь в покое эти титулы, ты почти член семьи.

– Они будут надо мной смеяться, правда? – спросила она, опуская голову.

– С чего бы это?

– Сашка – аристократ, а я только дочь мелкого шляхтича.

– Это как раз наименьшая проблема, – махнул рукой Черский. – Но лучше на свадьбе не дай втянуть себя в разговоры о родственных связях. Позже это уладим.

– Как?

Поляк посмотрел на Островскую с удивлением, подставив чашку. Девушка быстро наполнила ее.

– Нормально. Надо будет, купим тебе какой-нибудь титул. Ничего особенного, в таких делах нельзя переусердствовать, что-то скромное, но со вкусом. А может, и не нужно будет. Почти в каждой семье есть легенды о связи с сильными мира сего. Такова человеческая природа. А как с этим у Островских?

– Ну когда-то дедушка утверждал, что моя прабабка была кузиной Юлии Гауке, – произнесла Анна с сомнениями в голосе.

– Гауке? – пробормотал старик. – Это не та, что вышла замуж за гессенского князя, брата царицы Марии Александровны? Насколько я помню, ее сыновья позже женились на дочерях королевы Виктории?

– Да, Людвиг Баттенбергский и его брат Генрих, – подтвердил Самарин.

– Ну видишь? А ты беспокоилась о своем происхождении. Существуют фирмы, которые за соответствующую сумму найдут доказательства.