никакого ветра я не ощущала. Пряди, словно состоящие из маленьких голубых молний, будто каждый волосок и был такой молнией. Они искрили голубыми разрядами каждую секунду.

Отец снова протянул мне руку, пальцев было шесть, совершенно черные, опаловые ногти и такие же линии, перечерчивающие ладони, переплетающиеся между собой, двигающиеся, на глазах меняющиеся… Поняла, что все это время почти не дышала. Протянула свою руку и наши ладони встретились. В момент касания почувствовала мощнейший энергетический удар, такой сильный, что вокруг нас разошлась ярчайшая вспышка, а соединенные ладони продолжали светиться.

- Касания много значат не только для смертных, - выдал отец глубоким низким голосом, соединяя наши ладони еще крепче. – Я рад тебя видеть, плоть от плоти моей.

- Я… не знаю, что сказать, - призналась, глядя невероятному существу прямо в глаза, ощущая одновременно и холод и тепло от его касания.

- Ты должна сказать, что принимаешь меня и мою суть, - подсказал отец. – Что принимаешь мою кровь и мою силу.

- Я принимаю тебя и твою суть, - послушно повторила, почти не размыкая губ. - Принимаю твою кровь и твою силу. Готова следовать заветам великих Прародителей, - слова шли из самого сердца, я их не осмысливала, произносила то, что требовала моя душа.

- Услышано! – постановил отец, только сейчас отпуская мою ладонь.

- Зачем… почему сегодня? – запуталась в том, что хочу узнать, но отец, кажется, догадался.

- Любопытство, - пожал он плечами. – Ты попала в Эйргар, мир, что мы покинули много веков назад. Иногда мы наведываемся сюда, приглядываем за своими детьми. Теми самыми, с которыми ты и нянчишься сейчас.

- Диаракхорнами, - не вопрос, я и так знаю.

- Диаракхорнами, - подтвердил отец. – Что бы они тебе не рассказывали, ты не та Адали, что они ждали. Но твое общение с ними уже сыграло нужную роль. Не думал, что признаю это, но, возможно, диаракхорны достойны прощения.

- За что они так сильно наказаны?

- Ты знаешь, - кивнул отец. – Диаракхорны – все до единого наши дети, порождение нашей стихии, нашей энергии и сущности, самые родные и близкие и от того любой их проступок тяжелее вдвойне. Речь, конечно, не об этих диаракхорнах, среди них нет тех, кто был сослан. Это лишь их потомки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Дети не должны отвечать за грехи отцов…

- Дети всегда отвечают за грехи отцов, плоть от плоти моей! – громыхнул отец, заставив меня едва ли не подпрыгнуть. – Тебе не стоит бояться меня, дитя, - намного мягче заметил он. – Я доволен тем, что увидел. Ты становишься достойна моего имени, возможно, когда-то ты его получишь. Теперь же тебе стоит вернуться, тот смертный вот-вот прыгнет за тобой в пропасть.

- Что мне делать дальше? – выпалила, видя, что отец собирается уйти.

- Это лишь твой путь, плоть от плоти моей. Твой выбор, твоя дорога. Иногда… я потворствую своему любопытству и приглядываю за тобой, но помни, что выбор ты всегда делаешь сама.

- Мы еще увидимся? Ты расскажешь о себе? – до чего же не хотелось его отпускать! Не сейчас, не так скоро!

- Ты похожа на меня, дитя, - мягкая улыбка озарила лицо отца. Черты его поплыли, расплываясь, принимая образ лотра Архания, которого я считала отцом семь лет. – Все возможно, - сказал отец голосом, который семь лет говорил мне о своей любви, прежде чем вычеркнуть из жизни. – Никто не может знать, куда приведет нас выбранная дорога.

Сказав это, отец снова вернул свое лицо и просто исчез, расплылся в мареве тумана, растворился в воздухе. Тут же меня подхватил воздушный поток, мягко обволакивая, поднимая наверх, туда, где кричал и бился Рошар.

Эйшхераш смог меня почувствовать только тогда, когда воздушный поток опустил меня подле Рошара.

- Адали! – ворвался в голову донельзя взволнованный голос. – Великие Прародители, ты жива! Я тебя слышу!

- Лисанна! – схватил меня в охапку Рошар, а со стороны пещеры я заметила мчащегося Эрохана. – Боги, Лисанна, где ты была?

Подскочивший Эрохан не дал Рошару меня удерживать, вынуждая опуститься на землю и обнять уже его. Спустя несколько секунд поблизости опустился Рошар. А со стороны соседней скалы к нам мчался Рауторорк. Еще заметила не менее двух десятков диаракхорнов, летящих с разных сторон в нашу сторону.

- Лисанна, ты плачешь? – попытался сесть ближе Рошар, бесстрашно тесня Эрохана, взволнованно заглядывая в глаза.

- Все в порядке, - выдохнула, повернув лицо в сторону лотра. – Все в порядке. Просто… я впервые в жизни виделась с отцом.

Глава 38

- Великий Прародитель был здесь? – неверяще переспросил Эйшхераш.

Вокруг нас кружили несколько десяткой диаракхорнов, и я вдруг почувствовала связь с ними со всеми, будто легкая паутинка соединяла их, каждого из них, и меня. Тонкая бирюзовая нить, мерцая и поблескивая, то пропадала, то появлялась снова, но была отчетливо видна. Среди кружащих вокруг ящеров нашлись те, кто не прошел еще обмена энергией, их нити я тоже видела – серые, тусклые. Поманила одного молодого дракона, то и дело косящего на меня огромным рыжим глазом. Дракон без промедления устремился ко мне. Не приземлился – упал рядом. Пригнул шею и покорно ждал своей участи.

- Ты стала давить силой, Адали, - пояснил Эйшхераш. – Контролируй это. Лшэрв боится.

Молча сделала шаг в сторону молодого диаракхорна, тронула шипастую морду, коснулась горячего носа. Дракон робко высунул обжигающий раздвоенный язык, не смея коснуться первым. Этот момент – первые секунды после обмена, самые любимые, ради них я прихожу в стаю, ради них касаюсь драконов. Момент, когда взгляд ящеров меняется, зрачки будто становятся шире, в них появляется понимание, осознанность.

- Адали, - услышала я еще один голос.

- Отец признал, вы можете получить прощение, - повернулась к Эйшхерашу, но сказала вслух, так, чтобы все услышали. – Я не та Адали, что вы ждали, - решила честно признаться. – Но изменения есть, вы и сами это видите. И я вижу. И отец видит тоже.

- Ты – наша Адали, - прозвучал хор голосов, едва не оглушивший меня. Все диаракхорны, бывшие поблизости, так или иначе склонили головы. Даже те, кто был в полете выразили свое уважение.

Поймала обращенный на меня взгляд Рошара. Лотр смотрел на меня с каким-то новым выражением во взгляде. Только