Времени на раздумья не было, поэтому пришлось пока что остановиться на идее, предложенной Светланой.

– Значит, так. Через час прибываем на перрон. Ты сразу бежишь в интернет-кафе, – обратился Комар к Климу. – Распечатываешь фотки. Только смотри, нормальные выбери, чтобы персонажи на себя похожи были.

– Хорошо, хорошо.

Как только проводница открыла двери и опустила подножку, Клим помчался к зданию вокзала. Через двадцать минут с пачкой фотографий, распечатанных на листах А4, он подбежал к Комару со Светой, ожидающим его у выхода в город.

– Ты бы еще целую коробку распечатал, – ехидно пошутил Комар.

– Да я что-то не мог выбрать фотографии – решил по нескольку разных сделать.

– Ну, приступим.

Троица разошлась в стороны и принялась опрашивать таксистов. Глянув на фотографии, все разводили руками. Расула и Марины никто не подвозил и даже не видел. Мужчин частенько посылали подальше. Светлане предлагали прокатиться с ветерком в ближайшую лесопосадку. Короче, никакого толку от их задумки не было.

– Дурацкая была идея, – убитым голосом сказал Клим, подойдя к Комару. – Так мы можем до старости ходить с этими листочками.

– Идем, что ли, перекусим.

– Ага, на сытый желудок и мозг активнее работает. Может, что-нибудь получше в голову придет.

– Пойду Светку позову.

Клим плелся вдоль ряда машин. Впереди, метрах в ста, Света разговаривала с пузатым таксистом, тыча пальцем в листок с фото. Внезапно взгляд Байкова упал на рекламный сити-лайт. На нем красовалась афиша, приглашающая на единственный в Москве концерт пианиста с мировым именем. Клим остановился, и его словно током ударило. Вот он, счастливый случай. Маринка ни за что этот концерт не пропустит. Еще в Ямском она ему все уши прожужжала этим старым евреем. Она любила повторять, что лучшие пианисты в мире – все евреи. А этот Ашкенази среди них – как Леонардо да Винчи среди остальных художников.

– Пойдем скорее, я знаю, что делать, – подбежав, Клим схватил Свету за руку и потащил к стоявшему поодаль Комару.

– Да не тяни ты так, – возмутилась девушка. – Давай, выкладывай.

– Что выкладывать? – не понял Комар, услышав конец разговора.

– Да вот, Клим говорит, что у него есть план.

– Смотрите. Видите афишу? – он показал пальцем на сити-лайт, где красовался пожилой ухоженный мужчина в бабочке. Одной рукой он прижимал к себе букет темно-красных роз, а другая покоилась на крышке рояля.

– Видим, и что? – непонимающе спросил Комар.

– А то, что это всемирно известный пианист, Майкл Ашкенази. Для Марины он – царь и бог.

– Ой, для меня тоже. Он же эмигрировал отсюда в 70-е, и с тех пор записи с его исполнениями на вес золота. Я помню, пластинки Ашкенази покупала с рук за бешеные деньги, когда училась в консерватории. И вот – он приехал, – благоговейно выдохнула Светлана.

– То есть ты хочешь сказать… – начал догадываться Комар.

– Да. Она по-любому пойдет на этот концерт. Уверен на все тысячу процентов.

– Я бы и сама, будь у меня деньги, не пропустила этот концерт. Поверьте, пианист просто неописуем.

– Ну, допустим, деньги у нас есть, – сухо резюмировал Комар. – Что дальше?

– А дальше мы их выследим. И я этого урода собственными руками задушу. – Байков сжал кулаки и почувствовал, как заныли стиснутые до боли челюсти.

– Логично. Тогда едем в филармонию. Шеф, свободен? – спросил Комар у стоявшего неподалеку таксиста и, не дожидаясь ответа, уселся в машину.

– Чего ждете?

Клим со Светланой переглянулись, бросили в урну распечатки с фото и плюхнулись на заднее сиденье.

Марина с утра не находила себе места. Накануне, когда они с Расулом садились на вокзале в такси, она заметила афишу своего давнего кумира – пианиста Майкла Ашкенази. С горящими глазами повернулась к Бекбулатову, сжала его локоть и сказала одно слово:

– Хочу!

– А он лезгинку хоть играть умеет? – попробовал пошутить Расул, но сурово сдвинутые брови Марины не оставляли места для отступления. Мужчина набрал номер, указанный в углу афиши, и забронировал два места в партере на концерт завтра. Марина благодарно улыбнулась и теснее прижалась к своему новому возлюбленному.

Ночью проснулась неизвестно отчего – на нее вдруг накатила такая тоска, что до утра уже не смогла сомкнуть глаз. В полудреме молодой женщине ненадолго показалось, что она лежит на старой кованой кровати в своем доме в Ямском. Рядом – мирно сопит Клим, и вот-вот должны запеть соседские петухи, и это было бы здорово. А утром увидела рядом на подушке горбоносый профиль Расула и почувствовала досаду. На его ласки отвечала вяло и с неохотой, от завтрака отказалась. Кавказец недоуменно спросил:

– Марина, я тебя не понимаю. Что-то случилось?

– Да, что-то на сердце тревожно. И на концерт пойти не в чем – а я столько лет об этом мечтала…

Расул понимающе улыбнулся. Он любил сорить деньгами – особенно, если были благодарные зрители его благотворительных порывов.

– Моя маленькая пери, не надо грустить, Расул все устроит, собирайся.

Спустя несколько минут они уже мчались в такси к самому большому торговому центру в этом районе. Пока Расул распускал перья, описывая, как он оденет-обует свою пери, Марина краем глаза заметила ухмылку таксиста и с досадой отвернулась к окну. Глядела на пролетающий мимо пейзаж и думала – что же все-таки с ней не так? Ее мужа пытались сжечь меньше месяца назад, и где он сейчас – неизвестно. Единственную подругу, которая ее поддерживала эти долгие пять одиноких лет, – тоже. А она, верная жена, катит с человеком, покушавшимся на жизнь любимого мужа в дорогой бутик. Делит с ним крышу и постель. И ей это нравится. Теперь вот сбылась многолетняя мечта – она вживую услышит Майкла Ашкенази. Так НЕ БЫВАЕТ. Нельзя – все и сразу, без подготовки. Что-то должно случиться… Что-то должно случиться – билось в ее голове. И как она не пыталась отогнать эту навязчивую мысль – легче не становилось. Поездка по магазинам добавила раздражения – Бекбулатов выбрал для нее темно-синее с блестками платье длиной до пола. Глубокое декольте, открытая спина – наряд дорогой шлюхи. «А кто я на самом деле?» – с горечью подумала Марина и улыбнулась Расулу:

– Оно прелестно, спасибо.

Комар, Клим и Светлана сидели в недорогом ресторане неподалеку от консерватории. Перед этим Комар сделал широкий жест – выкупил с рук для Светы одно место в ложе бельэтажа на концерт Ашкенази.

– Валик, спасибо большое! – счастливо произнесла девушка, прижимая билет к груди, будто первый букет на первом в жизни свидании.

– Но… Это ж моя зарплата за месяц!

– Красиво жить не запретишь, – радостно ухмыльнулся Комар.