– Я не играю в гольф, – сказала я, надеясь закончить этот разговор.

– Нола сказала, что Джейн неплохо играет в гольф, – вмешался Купер. – Если не ошибаюсь, раньше она работала у одной женщины, профессионального игрока, и та научила Джейн играть. По словам ее бывшей работодательницы, у Джейн природный талант, и если бы она посвятила себя гольфу, то запросто лишила бы многих профи их заработка.

Сесили засмеялась и сделала глоток вина.

– А теперь заинтригована я. Я сама неплохой игрок в гольф и не прочь помериться силами с кем-то другим. – Она повернулась ко мне. – У няни наверняка есть выходные. Ты не против, Мелани, если она займет твое место?

Я испугалась, что мои щеки треснут от застывшей улыбки.

– Ух ты, конечно, нет, забавное предложение! Буду счастлива присмотреть за детьми, чтобы она могла поиграть в гольф с моим мужем.

Джек странно посмотрел на меня.

– Я имела в виду мужа и друзей. Действительно, что в этом плохого? – Чувствуя, что начинаю нести всякую чушь, совсем как Джейн, я сделала глоток из своего бокала, чтобы больше не проронить ни слова.

Купер посмотрел на часы.

– Извините, но, кажется, нам пора.

Девочки побежали наверх, чтобы освежить макияж и похихикать, а затем вернулись, чтобы взять вечерние сумочки и шали. Я тайком проверила сумочку Нолы, чтобы убедиться, что Джек не сунул в нее маленький баллончик «Мейс».

Проводив компанию молодежи на веранду, мы выстроили их там, чтобы сделать хотя бы один снимок. Затем они вышли на улицу, где их ждал лимузин, однако Нола задержалась на минутку.

– Ты сегодня настоящая красавица, – сказала я, обнимая ее. – Желаю тебе от души повеселиться.

– Непременно. Просто скажи папе, чтобы он расслабился. Он весь вечер косо смотрел на Купера. Боюсь, Купер теперь со мной даже танцевать не будет. Папа должен мне доверять. Тем более что я еще ни разу не давала ему повода подозревать что-то плохое.

Я оглянулась на Джека. Тот стоял на веранде у перил с очередным стаканом ледяной кока-колы в руках. Лично на меня он произвел впечатление стервятника, парящего над несчастной жертвой дорожно-транспортного происшествия.

– Я это знаю. Просто пойми: ты его дочь, и он пытается тебя защитить, потому что обожает тебя. И еще я знаю: Сара оценит, что ты облегчаешь ей путь. – Я снова обняла Нолу и легонько поцеловала в щеку.

Она улыбнулась, а затем вновь с тревогой обернулась через плечо.

– Как ты думаешь, он будет ждать на крыльце, когда мы вернемся?

– Разумеется, нет, – сказала я, ломая голову, как мне удержать Джека внутри. Может, подсыпать ему в кока-колу бенадрила, чтобы он вырубился?

Купер протянул Ноле руку. Она взяла ее, и он повел ее вниз по ступеням веранды в сад. Вокруг фонтана, нежно развевая волосы и платье, пронесся прохладный ветерок. Он принес с собой аромат роз, которым до цветения оставался как минимум месяц.

– Почему ты улыбаешься? – сказал Джек, обнимая меня за плечи.

Я посмотрела на него.

– Даже не знаю. Просто у меня такое чувство, что за нами наблюдают.

Нола уже сидела в лимузине с двумя подружками и их кавалерами. Стоявший у задней двери Купер повернулся и помахал на прощание рукой. Я с ужасом увидела, как Джек, двумя пальцами сделав букву V, указал ими на собственные глаза, а затем нацелил их на Купера. Мол, я слежу за тобой. Улыбки Купера как не бывало.

Я хлопнула Джека по руке и помахала Куперу.

– Не обращай на него внимания! – крикнула я. – Желаю вам весело провести время!

Лимузин отъехал. Вскоре после этого уехали и родители ребят, оставив нас с Джеком наедине.

– Нола попросила меня помочь тебе расслабиться. У нас есть четыре ничем не занятых часа, которые нужно заполнить.

Я встала на цыпочки и поцеловала его.

– Повремени с этой мыслью, – сказал он, взяв меня за руку, и повел в свой кабинет. – Мне не терпелось поделиться с тобой этим весь день. После нескольких дней проволочек я наконец зашел сегодня в семейный архив в Чарльстонском музее и, похоже, нарыл кое-что интересное.

Щелкнув выключателем лампы в углу стола, Джек принялся перелистывать листы фотокопий, разбросанных по всей поверхности. Я закрыла глаза. Как жаль, что рядом со мной сейчас нет ни Джей-Джея, ни Сары, чтобы понюхать их и снизить подскочившее давление!

– Судя по всему, Розалинда – мать Баттон – завещала всю свою корреспонденцию музею, включая письма своего сына Самтера. Не знаю, есть ли что-либо значимое в этой коллекции, но я решил на всякий случай просмотреть ее, поэтому сделал копии. Пожертвование было сделано уже после смерти Анны. Вероятно, это посмертная просьба Розалинды, чтобы не оскорблять живых. Пока что я лишь быстро все пролистал, однако нашел вот это. Вероятно, когда Анна умерла, Баттон вырезала это из «Пост энд курьер» и приложила к бумагам брата.

Я прищурилась, пытаясь прочесть мелкий печатный шрифт, и в очередной раз удивилась, как только газеты умудряются сжимать истории гигантских размеров до небольшого квадратика текста. Я прочла его дважды, просто чтобы убедиться, что я все поняла правильно. И подняла глаза на Джека.

– Анна покончила с собой. Какой ужас.

– Она повесилась в спальне дочери на чердаке, – добавил Джек.

Мои глаза полезли на лоб. Я вспомнила ужасное присутствие в доме, столкновение и притяжение двух враждующих сущностей и невольно задалась вопросом: разгадала ли я только что личность одной из них?

– Должно быть, она была вне себя от горя из-за смерти Хейзелл, – сказала я. – Но если она – тот самый несчастный призрак, чье присутствие мы заметили в доме, нам нужно выяснить, почему она все еще здесь. – Я нахмурилась. – К сожалению, когда ответ знает только мертвый, есть только один способ узнать, что это такое.

Я пыхтела, как паровоз, едва поспевая за Софи. Мы с ней шагали по одной из дорожек Кэннон-парка. Вдоль нее тянулась возмутительно красочная клумба с растениями, при виде которых мой отец умер бы от зависти, я же не могла назвать ни одного цветка. Я толкала беговую коляску с близнецами, а Софи несла Блю Скай в «кенгурятнике», мало чем отличном от нагрудной сумки, в которой Ребекка таскала свою собачку Пуччи.

Кэннон-парк расположен недалеко от Эшли Холл на Ратледж-стрит, поэтому я предложила встретиться с Софи после того, как высажу девочек у школы. Я скучала по ней и хотела бы видеть ее чаще – как в те дни, когда мы обе были не замужем, когда дети и мужья еще не начали занимать большую часть нашей жизни. Я не жаждала, чтобы она гадала мне на картах Таро или вновь рассказывала, почему старые окна намного превосходят сегодняшние, но я скучала по ее обществу. Все-таки прекрасно иметь друга, который скажет тебе правду обо всем, даже когда ты не хочешь ее слышать. Даже если этот друг одевается как персонаж «Улицы Сезам» и предлагает роды в воде в качестве альтернативы обычным родам в больнице.