Домой. Без Сережи это слово уже не будет иметь тот смысл…

Я не знаю, сколько сейчас времени. На мне нет часов, и я не представляю, где моя одежда, потому что лежу в ситцевой светло-сиреневой рубашке для пациентов.

Роксана возвращается. Как ей удается ходить так бесшумно? Невольно бросаю взгляд на ее обувь — на стройных ногах обычные балетки. Они почему-то никак не сочетаются с ее образом. Мне кажется, что такие женщины, еще в детстве, едва научившись стоять, сразу надевают высокую шпильку.

— Держи. — Она протягивает мне свой айфон.

— Что это?

— Сейчас сама все узнаешь. — Роксана ждет, пока я нажму воспроизведение видео, и я нажимаю.

Гляжу на экран:

Роксана выходит из моей палаты и идет по недлинному широкому коридору, ведя камерой перед собой. Словно хвастается. На стенах висят рамки. Что на них — я не вижу, но подозреваю, что дипломы или достижения. Я уже поняла, что клиника — ее радость, и Роксана спешит покрасоваться успехами. Она выходит к более освещенному месту. В обычных больницах такое называется «пост», здесь что-то вроде стойки администратора. Я вижу работающий компьютер и идеальный порядок на столе. Возле самой стены стоят две небольшие пальмы. Камера разворачивается, и на меня смотрит красивое лицо моей спасительницы.

— Готова? — слышу шепот из камеры телефона, и, даже не задумываясь, что делаю, киваю изображению.

Камера разворачивается, и я снова вижу стену на этот раз с информационными стендами и стоящий на полу в большом вазоне огромный широколистный фикус. Камера смещается влево, открывая мягкие кресла для посетителей, на одном из которых в неудобной позе, притулившись, спит мужчина.

Рука, в которой я держу телефон, начинает дрожать. Не узнать Сережу невозможно. Подношу экран ближе к лицу, но запись обрывается. Испуганно смотрю на Роксану, словно Сережа исчезнет, навсегда оставшись в том видео.

Порываюсь встать и чувствую, что не могу. От того, что я увидела, в теле появилась предательская слабость, и вместо того, чтобы бежать к Сереже, нет сил даже вдохнуть. Меня ведет как пьяную.

— Знаешь, мне, точнее нашему охраннику, стоило огромного труда объяснить твоему мужу, что его не пропустят. Честно говоря, я думала, что никакие доводы и объяснения не помогут. Но стоило только сказать, что он может сделать только хуже, как твой муж сразу остановился. Но это никак не повлияло на его решение дождаться, пока ты проснешься. Он просил сразу сообщить ему об этом.

В этом весь Сережа.

— Он что-нибудь говорил? — спрашиваю, затаив дыхание. — Обо мне?

— Да. Просил сделать невозможное, чтобы ты выздоровела, — отвечает Роксана. — А теперь скажи мне: стал бы мужчина, который собрался, как ты говоришь, уйти — брать штурмом нашу клинику? — спрашивает она, и поскольку я молчу, сама же и отвечает:

— Вот и я думаю, что не стал бы. И уж точно не спал бы в приемной.

— Почему ты мне сразу не сказала?

Роксана пожимает плечами.

— Я думала, это он довел тебя, что ты, не помня, убежала из дома. А потом, когда «осознал», изображает «беспокойство».

— Нет, Роксана. Я сама во всем виновата, — повторяю, на что Роксана несогласно качает головой. — Можно, я пойду к нему? — умоляюще смотрю на женщину, которая так внезапно ворвалась в мою жизнь.

— При одном условии: ты отправишь его домой. Спать.

— А я?

— При всем желании, я бы не советовала торопиться. Состояние стабилизировалось, но я настоятельно рекомендую понаблюдаться хотя бы неделю. Поскольку я косвенно виновата в твоем состоянии… — Роксана видит, что я хочу возразить, но жестом останавливает. — Нервное напряжение, плюс испуг от моего неловкого торможения спровоцировали резкий скачок давления. И хорошо, что лопнули сосуды на глазу, иначе я ничего бы не увидела.

— Что с моим глазом? — спрашиваю, потому что вижу обоими.

— Одним ты очень похожа на вампирочку даже без грима, — мягко улыбается Роксана.

Хочу включить фронтальную камеру, чтобы посмотреть на себя, но Роксана забирает телефон.

— Завтра посмотришь, — произносит строго, и мне ничего не остается, как послушаться.

— Можно я выйду к Сереже?

— Отправишь его домой? — прилетает условие.

Хорошо зная своего мужа, сделать это будет очень сложно.

— Постараюсь.

— Иди. У тебя час, пока я занимаюсь йогой. Надеюсь, ты не сбежишь в нашем нижнем белье.

— Не сбегу, — обещаю и опускаю босые ноги на плиточный пол.

Нахожу одноразовые тапочки и, кивнув Роксане, выхожу из палаты.

— Голова не кружится? — летит вдогонку.

Кружится, но только уже совсем от другого.

* * *

Осторожно сажусь рядом с Сережей. Прошло каких-то полдня, а мне кажется, что целая вечность. Смотрю на расслабленные во сне черты лица, а прикоснуться боюсь. Вдруг, он увидит, что со мной все в порядке, и снова уйдет? А так у меня есть немного времени побыть рядом…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я просто сижу и смотрю на него. Какими же глупыми мы иногда бываем, когда считаем, что жизнь бесконечна. Не ценим того, что так благосклонно дает нам судьба. Рождение здоровой дочери и встреча с Сергеем — это бесценные подарки, о которых я даже не смела мечтать. Возможно кто-то этого не поймет, считая, что для настоящего счастья нужны зашкаливающие эмоции. Нет, это не так. Не передать словами того пьянящего чувства, когда тот, кто тебе очень дорог, просто находится рядом, и ты знаешь, что нужен ему.

Просто находится рядом.

— Полина? — от звука своего имени, произнесенным хриплым, сонным и самым дорогим голосом, ведет как от крепкого вина. — Господи! Полина! — Сережа окончательно просыпается, и я оказываюсь в его объятиях. — Как же ты нас с дочей напугала!

От простых слов слезы сами катятся из глаз. Но я боюсь даже вдохнуть, чтобы не вспугнуть это мгновение. Сережа отрывает меня от груди и смотрит в лицо.

— Что? Что случилось? — звучит встревоженно.

Не могу вымолвить ни звука и только качаю головой. Поднимаю глаза и решаюсь посмотреть мужу в лицо.

— Полина! Что с глазом?! — восклицает муж, и я вспоминаю, что по словам Роксаны похожа на вампира.

Отвожу взгляд, но Сережа не дает отвернуться, ожидая ответа.

— Роксана сказала, что на глазу полопались сосуды… — бормочу. — Я не видела, что там.

— Господи… — шепчет Сергей, бледнея. И только сейчас до меня доходит вся серьезность ситуации. Ведь если бы сосуд лопнул в головном мозге, последствия были бы намного страшнее. — Зачем ты встала, Полина?! — строго, будто ругая, спрашивает муж.

— Роксана сказала, что ты здесь. Я просто хотела… — договорить я не успеваю, оказавшись в крепких объятиях.

В них тепло и хорошо, и этот запах… такой близкий