— Во всяком случае, его приезд уже тем полезен, что, известив меня о нем, вы были у меня под рукой, когда я вернулась после совещания с этими представителями проклятого рода! Вышли ли вы из Бренского замка так же тайно, как и вошли?

— Ещё бы! Подземный ход ведёт в густой лес, находящейся на четверть часа ходьбы за последним передовым постом французского войска.

— Вы должны указать потаённый ход майору Анри.

Не будь такая тёмная ночь, Валентина увидела бы, как остолбенел Морис при этих словах.

— Но эта подземная галерея для вас — единственное средство к побегу, если бы по какой-нибудь роковой случайности де Тремы узнали, что вы их смертельный враг! — еле сдерживая голос, почти вскричал он.

— В тот день, когда они увидят меня в истинном свете, я от них не побегу. Тогда или их, или меня более не будет в живых.

— Когда должен я открыть виконту тайну подземного хода, ведущего в Бренский замок? — холодно спросил Лагравер.

— Как скоро дом Грело потопит в вине разум своего противника. Теперь настала для вас минута быть моим двойником, Морис! С наступлением утра я должна опять сделаться Валентиной.

— Понимаю. Я отправлюсь в Маастрихт к принцу Фридриху Генриху и исполню поручение, данное вам полковником Робером.

— Нет, не то, — сказала Валентина с мрачною радостью. — Я попридержу это извещение.

— Но если штатгальтер не будет предупреждён о передвижении корпуса маршала де Брезе, его голландцы не успеют вовремя примкнуть к французскому войску. Внезапное взятие Тирлемона и Лувена тогда будет немыслимо. Задуманная экспедиция французского войска не достигнет цели.

— Так что ж? — возразила с лихорадочной запальчивостью Валентина де Нанкрей. — Убийца моей матери и моего отца подумал ли о том, что он готовил гибель королевской армии, губя их своей изменой под Монтобаном? Я только мешаю успеху военного манёвра... а взамен, судите сами!.. Если бы по какой-нибудь случайности майор де Трем и спасся от удара, более быстрого и более ужасного, который я ему готовлю, этого одного будет достаточно, чтобы его сразить! Через неделю его начальники узнают, что он не исполнил важного поручения, для которого был ими избран, если мне не удастся побудить его невольно выдать себя до этого срока! Не будет ли это равносильно постыдному бегству от неприятеля? Его разжалуют и расстреляют! А его старшего брата вечно будут терзать угрызения совести при мысли, что он тайно помешал ему исполнить свой долг!.. О, этот граф Робер, я ненавижу его одного более, чем всех других де Тремов вместе взятых! Я ненавижу его за величие, которым он надменно себя облекает и которое чуть было не возбудило во мне восторженного удивления, когда я не знала ещё, что он принадлежит к роду этого мерзавца! Я ненавижу его за спасение, которым ему обязана. Этот долг благодарности — для меня нестерпимая пытка!

Последние слова произнесены были отрывисто, и Морису показалось, что заглушённые рыдания перемежали каждое слово.

— В таверне поют, — сказал Лагравер, прислушиваясь. — Дом Грело, вероятно, с успехом ведёт своё дело. Когда же он одержит победу в этом поединке, что следует делать мне?

— Войдите вместо меня и продолжайте роль брата Валентины, которую я разыгрывала с этим несчастным... Он не заметит подмены не только благодаря нашему сходству, но и благодаря возлияниям, которые помрачат его зрение и разум.

— Но что же я ему скажу?

С минуту Валентина молчала. Освети её внезапно зажжённая свеча, Лагравер увидел бы лицо её покрытым краскою смущения. Но она скоро превозмогла это чувство возмущённой стыдливости и сказала повелительным тоном:

— Надо заставить майора Анри отказаться ехать в Динан и исполнить поручение, возложенное на него графом Робером, надо его заставить просить вас заменить его... С рассветом он должен быть на дороге к Бренскому замку.

— Как могу я сотворить подобное чудо? Я не колдун! — возразил Морис.

— Убедив виконта в том, что если он будет первым из братьев, которого я увижу завтра... то я полюблю его... побудив его к одному из тех отчаянных поступков, которые внушает опьянение безумной страсти.

— Не избирайте меня орудием такого коварного замысла, Валентина. Я не буду иметь успеха, я это чувствую.

— Вы можете всё, что захотите, — возразила она глухим голосом, — вы должны хотеть то, что я от вас требую, или вы будете клятвопреступником... И помните, мешая моей мести братьям, вы меня вынудите излить её на сестру.

— На Камиллу!.. О, спасти её у меня достанет силы! — вскричал Лагравер грозно.

— Да, если вы выманите добром у её брата Анри письмо, посланное герцогу Орлеанскому через Рюскадора. Потому что с копией этого письма, которую вы доставите кардиналу, я, со своей стороны, дам вам средство быть охраной Камиллы.

— Верить ли мне вам?

— Клянусь, что с бумагой, которую я вам вручу, вы войдёте в монастырь визитандинок и увезёте Камиллу прежде, чем Ришелье подумает о строгих мерах против неё. Вы увезёте её с собой и тогда можете быть уверены, что она не подвергается моей злобе, так как вы сами непосредственно будете охранять ту, которую любите.

Валентина подала Морису толстый конверт, но он не решался его взять.

— Если до истечения трёх дней Камилла не убежит из своего монастыря, Ришелье выдаст её насильно за одного из своих приверженцев, — прибавила девушка.

Морис схватил конверт.

— Через час бумаги, адресованные Рюскадору, будут в моих руках, — сказал он решительно, — а майор де Трем на рассвете будет, вероятно, на пути к потайному ходу Бренского замка.

— Помните же. Как скоро письмо полковника будет у вас, принесите его мне туда, где вы меня ждали. Мы сделаем с него две копии: одну я оставлю себе, а другую, не теряя ни минуты, вы отвезёте кардиналу в Париж.

— А письмо?

— В окрестностях Динана вы отыщете какого-нибудь крестьянина, который отдаст его Рюскадору от Анри де Трема, будто бы задержанного по дороге неожиданным случаем.

— Почему не уничтожить его совсем? Если брат короля его не получит, то весь заговор рушится сам собой.

— Напротив, он должен быть приведён в исполнение... чтобы обрушиться у самой цели! Разве вы не понимаете, что кардинал хочет захватить на самом месте преступления этих вечных заговорщиков... Голос майора стал громче от опьянения, — продолжала Валентина, в свою очередь приложив ухо к двери таверны. — Скоро он совсем будет пьян. Нам надо спешить условиться во всём. На каждой станции между Динаном и Парижем вы найдёте готовую лошадь на смену. Я устроила это заранее, когда ехала сюда. Через три дня вы должны быть в Кардинальском дворце. Скажите только ваше имя, и вас тотчас впустят к министру. Потом вы пойдёте в монастырь визитандинок. Прочитав бумаги, которые я вам отдала, вы будете знать, как приняться за дело, чтобы увезти Камиллу. Вы отведёте её в гостиницу «Лебедь и Крест» на улице Сент-Оноре, куда к вам вскоре прибудет карета, потому что я предвидела всё. Вы оба сядете в карету и через шесть дней, считая от сегодняшнего, вы въедете вместе в Нивелль и во двор таверны «Большой бокал».