— Куда перевезти? — удивилась Мариша. — И как же существовало бы государство, если бы казна вдруг взяла и испарилась в одночасье?

— Может быть, не всю казну, — сказала Клавдия. — А только ее часть. Не знаю. А насчет того, куда она направлялась… Ну что же, может быть, и прямо в Америку.

Через Дальний Восток это было сделать нетрудно.

— И это произошло во время Русско-японской войны? — удивилась Аня. — В разгар военных действий?

— Вовсе нет! — воскликнула Клавдия. — По словам Владимира, которые я знаю со слов моей прабабки Анны, это случилось еще до того, как началась Русско-японская война.

— А теперь можно поподробней об этом? — спросила у нее Мариша, — Очень интересная история. Я нюхом чую, что из нее получится просто потрясающий рассказ.

Читатели будут рыдать.

— Только у меня есть к вам одна просьба, — сказала Клавдия. — Вы должны пообещать мне, что измените или вовсе не будете упоминать фамилию Клыковых.

В общем, делайте, как хотите, но мне важно, чтобы фамилия Клыковых не прозвучала. Если этого не произойдет, то я подам на вас в суд, а от всего вам рассказанного откажусь.

— Хорошо, — серьезно сказала Мариша. — Фамилия Клыковых будет в полной безопасности. Мы возьмем для рассказа какую-нибудь другую фамилию.

— Тогда слушайте, — понизив голос, начала новый рассказ Клавдия.

Владимир Клыков служил на Дальневосточном флоте уже третий год, когда неожиданно его судно «Бесстрашный», на котором он тогда плавал, попало в шторм.

Самому Клыкову и его команде можно было особенно не волноваться. Для их эсминца такой шторм был не особенно страшен. Но для судов поменьше он мог стать настоящей катастрофой. Поэтому Владимир ничуть не удивился, когда, осматривая бескрайние морские серые волны с грязно-белыми барашками, увидел световые вспышки.

— Справа по борту какое-то судно терпит бедствие! — крикнул он. — Они подают сигнал SOS. Судно скорей всего японское. Наших в этих широтах быть не может.

Русские моряки сделали все возможное, чтобы поближе подойти к тонущему судну и спасти находящихся на нем людей. Но когда им удалось это сделать, то на месте судна уже не было даже воронки. Русские моряки встали на палубе и обнажили головы в память неизвестных им погибших моряков.

— Смотрите! — неожиданно воскликнул один из матросов. — Чья-то голова!

И в самом деле среди бурных волн мелькала чья-то мокрая голова, то скрываясь, то снова показываясь над морской пучиной.

— И еще один!

— Лодку на воду! — последовал приказ.

Спасательный ботик спустился на воду, в него село несколько гребцов, и они поплыли к спасшимся морякам. Когда их доставили на борт эсминца, стало ясно, что утонувшее судно и в самом деле должно было принадлежать японцам.

— Почему ваш предок так решил? — спросила Мариша.

— Вы слушайте! — немного обидевшись, что ее прервали, сказала Клавдия. — И поймете. Во всяком случае, первый спасенный русскими моряками человек был японцем. Он находился без сознания, на голове рана, полученная скорей всего во время крушения судна. Но обрывки одежды, сохранившиеся на японце, указывали на то, что он принадлежал к японской знати и, что самое странное, не был моряком.

Это Владимир понял из бесконтрольного бреда, который он услышал от японца. Японец был переводчиком, у него дома в Киото остались молодая жена и двое славных ребятишек, которых он поминал в бреду, видимо, предчувствуя, что не суждено им свидеться больше на этом свете. Так оно и произошло. К утру японец скончался.

Второй спасенный моряк был русский. И, по всей видимости, высокого происхождения. Он тоже был без сознания, но его бред заинтересовал Владимира гораздо больше, чем трогательные стоны японца о своей жене и детишках. Увы, русский пережил японца всего на пару часов.

Но за это время Владимир, который единственный на корабле знал японский язык в совершенстве и по этой причине вызвался посидеть с ранеными японцем и русским до утра, стал обладателем поистине удивительной информации, услышанной от русского моряка.

Оказывается, японский переводчик и высокопоставленный русский плыли вовсе не на японском корабле.

Плыли они на корабле российского флота. Но вот почему об этом корабле ничего не было известно остальным русским морякам, выполняющим роль пограничников, было не вполне ясно. Хотя, выслушав бред русского моряка до конца, Владимир понял и это.

— Дело в том, что на корабле был груз! — придав голосу ноты таинственности, произнесла Клавдия. — Груз необычайной ценности.

— Да? — спросила Мариша. — И что же это было?

— Можете мне не верить, но Владимир утверждал, что там в море затонула русская казна или по крайней мере та ее часть, которую император решил подержать в более надежном месте, чем Россия.

— Очень предусмотрительно, — пробормотала Мариша. — Но не один же он принял такое решение. Он должен был обеспечить надежную охрану для своего груза и вообще продумать все пути, чтобы доставить свои ценности, куда он намеревался их доставить, в целости и сохранности.

— Так и произошло, — сказала Клавдия. — Верней, так должно было произойти. Если бы не шторм, неожиданно разыгравшийся на море. Даже «Бесстрашный» — корабль, на котором плавал Владимир, не должен был в это время оказаться в этом секторе моря. У них было совсем другое задание. Они должны были патрулировать другую часть побережья Японии. И они оказались в этом месте лишь из-за шторма. Если бы не разыгравшаяся стихия, то российское судно с частью казны императора и вместе с сопровождающими его кораблями спокойно бы миновало Японское море и отправилось дальше.

— А зачем был нужен на русском судне японский переводчик? — спросила Мариша.

— Откуда я знаю? — удивилась Клавдия. — Может быть, для оформления бумаг на таможне или для объяснения с пограничниками, если бы таковые им попались по пути. Да мало ли еще для чего! Дело-то не в переводчике, а в той тайне, которую узнал Владимир Клыков из уст умирающего русского дворянина.

— Так уж и дворянина? — усомнилась Мариша.

— Конечно! — горячо воскликнула Клавдия. — Я уверена, что это был посланец императора. И в своем предсмертном бреду он сокрушался не о том, что не встретится больше на этом свете со своими близкими. Он казнил себя за то, что не сумел выполнить волю своего императора.

— То есть золото было на судне, которое затонуло? — спросила Мариша у Клавдии. — И сейчас лежит себе на дне морском, если до него уже не добрались какие-нибудь шустрые аквалангисты вроде команды Кусто?

— Может быть, и лежит, — кивнула головой Клавдия.

— Очень интересная история, — сказала Аня. — Вам повезло. Вот у нас в роду таких красивых легенд не существует.