поехать домой и решить собственные проблемы? – она отбирает у меня сумку и подается вперед.

- Нет, сначала, я удостоверюсь, что с тобой ничего не сделают.

- Ладно, - согласие тянется, как размягченная глина. - Ты уже очаровал мою маму, и она будет рада тебя видеть.

- Спасибо, – свожу брови, и она вздыхает, прикрыв рот ладонью. – Что?

- Хулиган становится очаровашкой. Господи, мне придется отбиваться от поклонниц.

- Вздумала шутить, малышка?

- Кто прибежит последним, тот исполняет желание!

Она стартует, хлеще гепарда и я остаюсь глотать пыль из-под новеньких розовых кед. Разогнавшись к финишу, понимаю, что безнадежно продул. Майя соединяет локоть с коленом и выкрикивает: «Да!!!». А мгновением позже, напрыгивает на меня и ненасытно целует.

- Готовься выполнять мои приказы, малыш.

- Ночью. В твоей комнате. Один на один.

В глазах Майи озорные огоньки выбивают чечетку, но открывается широкая дверь и ее мама, ликует, увидев нас в метре от крыльца.

- Боже мой!!!

- Привет, ма. – Шутница отходит от меня на пару шагов и улыбается матери.

- Добрый вечер. – С обезоруживающей усмешкой здороваюсь с удивленной женщиной.

Глава 35. Майя

Я его маленькая девочка. Его кроха с удочкой, что сидит в лодке и надеется поймать рыбку, его крошка в костюме бабочки, чьи крылышки переливаются в новогодних огнях…Денис Миронов образец достойного мужчины и отца. Увы, разочаровываться также больно, как удалять ноющий зуб. В обоих случаях, симптомы беспокоят еще несколько дней…лет…

Моя машина сворачивает на второстепенное шоссе, ведущее в Лоо. Пару тысяч жителей, тихие улочки и уютное кафе в домашнем стиле. Я одна, как и обещала папе по телефону. Рус переночевав в нашей гостиной, уезжает домой, после маминого завтрака из колбасок и козьего сыра на куске тоста. Мои просьбы и молитвы, чтоб он не следил за мной, приходится подкреплять поцелуем и сжатым на груди кулоном. Да, я нахожу дорогой моему сердцу подарок, и кажется, Минагаров немного утихомиривается. Папа…вновь сжимаю руль и прокручиваю по замкнутому кругу влачащие жалкое существование мысли. Когда он не приехал вчера, я поняла, что он знает, зачем я пожаловала в Сочи. И его таинственный звонок с неизвестного номера, только вбивает не достающий гвоздь в каркас моих ужасных предположений.

Итак, я секунду зависаю, глядя в окно и только с третьей попытки, выгребаюсь из салона и растираю землю своими высокими кроссовками, шнурки которых, обвязаны вокруг лодыжек. Шаг за шагом, мне все труднее дается держать себя в руках. Подойдя к ступеням, вижу отца за столиком и обвожу языком верхние зубы. Что мне ему сказать? Рус толком ничем не делится и лишь намекает, что флэшка в надежном месте. Черт!

- Май! – папа отталкивается от стола и раскрывает объятия так небрежно и беззаботно, что кучка нервов, взрывается где-то в солнечном сплетении.

- Привет, - я давлю эмоции и сажусь на стул напротив него. – Закажешь мне кофе, без сахара и сливок, пожалуйста.

- Да, конечно.

Долю секунды он проводит у длинной стойки и возвращается с большой кружкой напитка. Вкус у этой жижи гадкий, но я буду пить, чтобы не торопиться с болтовней.

- Ну, как дела? Как учеба и Сева. Давненько мы не собирались все вместе.

- Всё прекрасно. Я уже сдала один зачет, и скоро грядут новые тесты и устные экзамены.

- Я горжусь тобой. Я так тобой горжусь! – взгляд папы становится кристально влюбленным. Знаете, если бы мы попали в анимэ мультфильм, то розовые сердечки, выскакивали бы прямо из радужки его припыленных серых глаз.

- Спасибо. Я, тронута. – Изогнутая ручка чашки, поддается натиску моих пальцев.

- Милая, что стряслось?

- Мы оба в курсе, иначе, не сидели бы тут друг против друга.

Тяжелый вдох и медленный выдох, выдают его со всеми потрохами.

- Как ты мог…- я не поднимаю взор, толкая мизинец в крошечное фарфоровое отверстие.

Загорелая ладонь, накрывает источающую пар кружку, а голос, с мягкими волнами, шпионски пробирается под мою кожу. Посетителей, что могут уловить эти замаскированные вибрации, легко пересчитать поголовно.

- Я по-прежнему люблю тебя. Я всё тот же человек, Май.

- Говоришь так, будто мы обсуждаем грозу, а не твое гнилое нутро.

- Кроха…

- Нет, - теперь я смотрю в упор. – Я не кроха, мне двадцать и тебе не повезет, навешать мне лапшу на уши, как в детстве. Ты расскажешь мне всё, как есть или я немедленно еду в полицию с флэшкой, что передал Вернигоров. К слову, ловкий ход с убийством. Ставлю плюсик, в кавычках, конечно.

Отец расслабленно отклоняется, достает пачку сигарет из брюк и, чиркнув зажигалкой, глубоко затягивается.

- Мне было столько же, сколько тебе сейчас. Я привык жить в роскоши, привык тратить деньги налево и направо. Повстречав твою маму, я понял, что одними деньгами, мне ее не удержать. Я обратился к отцу и сказал, что стану другим, если он поможет наладить какой-нибудь бизнес. Твой дедушка предложил заняться его рестораном. Ты должна помнить, дедушкину пекарню, потому-что обожала творожные улитки с ванильным кремом.

Я согласно киваю, на что он улыбается и возобновляет рассказ.

- Со временем, мне стало скучно. Я часто вспоминал школьные деньки, университет и мне в голову пришла идея, отдохнуть в одном интересном местечке.

- Под «отдохнуть», ты подразумеваешь наладить мосты с местным нарко-боссом?

- Нет, именно провести пару недель вдали от Сочи. А тем, о чем ты думаешь, я занялся многим позже. Старый приятель, посоветовал побывать в Таиланде. Я послушал и познакомился там с девушкой, чей отец, сама понимаешь кто. - Губы отца стискивают оранжевый фильтр.

- Так открыто признаешься в грехах, что даже неинтересно.

- Просила быть честным, – он делает затяжку и тушит окурок о бортик стола.- Я предельно честен.

- Наша семья, как сериальная картинка. Боже, - я провожу руками по волосам и сжимаю их на затылке. – Почему нельзя было просто уйти и проворачивать свои делишки как душе угодно, и не строить макет идиллии?

- Потому-что вы, придавали мне статус. Сын - гений науки, дочь - звезда ринга.

- Мы всего-навсего красивая обертка. Будь ты проклят.

Я собираюсь уходить, желая лишь одного, чтобы он сгорел в аду. Чтобы дьявол, избрал для него такие мучения, которые ежедневно будут напоминать ему, каков он был в земной жизни. Возле двери, отец хватает